Все - иллюзия - [74]

Док снял шлем со своей головы, осторожно нацепил на голову Вонючки и сразу же щелкнул выключателем. Прежде чем я понял, что происходит, Док развернулся ко мне, протянул руку и...

— Глоуоббл! — сказал я.

С моими глазами что-то случилось. Все как будто поплыло. Надо мной висела большая круглая капля...

И что-то безумно орало, словно сумасшедший рояль. Невероятными усилиями я сфокусировал взгляд. Оказалось, что каплей было лицо дока Маккинни. Я почувствовал, как пальцы ощупывают мою голову. Раздался щелчок.

Рев на заднем фоне стих. Мое горло и небо стало мягким, упругим и непривычным. Язык все время норовил заползти в пищевод. Я вытянул руку, и перед глазами появился пухлый, розовый объект, похожий на морскую звезду. Моя рука!

Великие звезды!

— Блогоббл уог уог док уоббл гоб квоп! — сказал я совершенно младенческим голосом.

— Ладно, Джерри, — сказал док. — Ты в теле Вонючки, только и всего. А он в твоем. Я поменяю вас обратно, как только ты скажешь мне, как себя чувствуешь.

На этот раз я говорил более внятно, хотя и сильно шепелявил.

— Вытафите меня отфюда! Быфтрее!

— Тебя что-то беспокоит? В конце концов, тебе надо узнать, почему ребенок плачет.

Каким-то чудом я смог сесть. Но встать никак не получалось. Мои ноги были скрючены и казались бесполезными.

— Со мной все нормально, — сумел выговорить я. — Кроме того, что хочу назад.

— Ничего не болит?

— Нет. Нет!

— Значит это просто характер у него такой, — подытожил док. — Чувства передаются вместе с разумом, но органы чувств остаются на месте. Ребенок просто раздражен. Он все еще плачет.

Я посмотрел на него. Мое тело, тело сержанта Джерри Кэссиди, лежало на спине со скрюченными руками и ногами, глаза были плотно закрыты, а рот разинут, и оно вопило. По его — моим — щекам текли обильные слезы.

Во рту словно была каша, но я сумел сказать, что хочу вернуться в свое тело. Мое желание усилилось, когда я увидел, что Вонючка сосет мой большой палец, лежа на полу и сонно глядя на потолок. Во всяком случае, он прекратил вопить. Пока я смотрел, его глаза закрылись, и он захрапел.

— Ну, — сказал док. — Он уснул. Может передача разумов производит успокаивающий эффект.

— На меня нет, — слабо прорычал я дрожащим сопрано. — Мне не нравится это. Вытащите меня отсюда!

ГЛАВА II. Ребенок хочет пить

Не успел док вернуть меня в мое собственное тело, как в приемной послышалось шарканье, и тихонько взвизгнула медсестра. Я услышал глухой стук. Дверь распахнулась, в комнату ворвались трое громил с оружием в руках: один револьвер марки «Уэбли» и два маленьких, плоских автоматических пистолета. Человек с «Уэбли» был тем самым олухом, которого доктор Маккинни выпроводил, когда я пришел. Усы олуха все еще торчали вокруг рта, похожего на ловушку для крыс, а глаза выглядели еще более сонными, чем тогда. Двое других были просто гориллами.

— Смит! — воскликнул док. — Ты что творишь, грязный нацист!

Док рванулся к скальпелю, но Смит оказался быстрее. Ствол «Уэбли» стукнул дока в висок, старик осел, проклиная нападавшего на чем свет стоит, пока тот не ударил снова.

— Хватит! — сказал по-немецки один из двух громил.

Я пробежал по операционному столу, на котором сидел, и подскочил к Смиту, замахиваясь кулаком, чтобы как можно сильнее двинуть ему в челюсть. К несчастью, ноги мои подкосились, и я грохнулся лицом вниз, больно ударившись носом.

— Кто это? — спросил кто-то.

Я перекатился на спину. Косоглазый стрелок показывал — пистолетом — на мое тело, лежащее на ковре и громко храпящее.

— Пациент, наверное, — предупреждающе подняв руку, сказал Смит. — Под эфиром, судя по тому, как храпит.

— На нем этот шлем.

— Ja, ja.[25] — Смит сорвал шлем. — Господам он понадобится. И... — Он снял шлем с моей головы. — ...этот тоже. Третий будет доволен. И ничего не придется платить за устройство.

— Как будто мы вообще собирались платить, герр Шмидт?

— Nein[26], — ответил герр Шмидт. — Не будь глупее, чем ты есть. Представляться правительственным служащим — ну и ну! Мы только тратим время. Раус! Встретимся вечером, — сам знаешь, где.

— Да, у цирка, — ответил человек с косоглазием.

— Тс-с!

— Да кто нас может услышать? Ребенок? Чушь.

— Предосторожность никогда не помешает, — ответил Смит.

Он запихнул два шлема в маленький черный ранец, который док держал на застекленном шкафу с инструментами.

— Быстрее!

Они вышли. Я тупо сидел на операционном столе в некотором оцепенении.

— Док, — позвал я.

Ответа не последовало.

До пола было чертовски далеко. Но я знал, что должен каким-то образом слезть со стола. Пискливо ругаясь, я ползал по нему, пока не обнаружил, что у меня довольно сильная хватка для моих размеров. Ноги были слабыми, но руки — вполне пригодными.

Я позволил себе соскользнуть со стола, держась за край руками, немного так повисел и затем спрыгнул. Больно не было. Я был такой толстый, что даже отскочил от пола. Когда я поднялся, комната стала казаться больше. Стол, стулья... все стало таким высоким. Док неподвижно лежал в углу. Я подполз к нему.

Он дышал. Уже хоть что-то. Но я не мог его оживить. Наверное, сотрясение. Гм-м..

Мое собственное тело еще спало. Я стал качать его голову, пока оно не проснулось.