Все - иллюзия - [72]

Но если какой-нибудь болван захочет напомнить об этом, ему лучше держать кастет наготове. Если бы док Маккинни не был таким приятным стариком, я бы сломал ему шею за такие шуточки. Перенос эго, видите ли!

То, как это случилось, может прозвучать довольно странно.

Я крепкий, приятный на вид мужчина, и, думаю, именно поэтому жена капитана решила, что оставить «вонючку» Доусона со мной будет безопасно. Я наткнулся на миссис Доусон в парке, когда выходил из Центрального Вокзала. Она милая блондинка с томным взглядом, от которого немного теряешь голову. Во всяком случае, она шла с коляской, увидела меня и поздоровалась.

— Здравствуйте, миссис Доусон. Надеюсь, у вас все хорошо.

— Настолько хорошо, чтобы сегодня вечером пойти с капитаном на танцы, — сказала она и рассмеялась. — Чудесно, что он снова дома. У тебя ведь тоже отпуск, Джерри, не так ли?

— Даже могу это доказать, — ответил я. — Пропуск у меня с собой. И я тоже вроде как иду сегодня на танцы в «Радугу». Моя... гм... девушка говорит, что если я буду долго тренироваться, то научусь танцевать.

— А-а, — сказала миссис Доусон. — Как вам в Нью-Йорке?

— Честно говоря, даже не знаю. Совсем не похоже на Новую Гвинею. Билли работает до пяти, так что я просто убиваю время.

— На Парк-Авеню особо нечего делать.

— Ага, — сказал я. — Только я знаю костоправа, который живет неподалеку. Док Маккинни. Он раньше жил в Кеокуке, откуда я приехал, и я думал заскочить к нему.

Миссис Доусон прикусила губу.

— Джерри, — сказала она, — не окажешь ли ты мне чертовски большую услугу?

Я ответил, что с радостью, и спросил, в чем дело.

— Можешь побыть полчаса с Вонючкой? Сделаешь это для меня? Я не стала бы просить, но у прислуги сегодня выходной, и мне не с кем его оставить, а мне нужно купить новое платье для сегодняшнего вечера. Я... я не видела капитана так долго, и... ну, ты знаешь.

— Конечно, я присмотрю за... гм... малышом, — ответил я. — А вы бегите и делайте все, что вам нужно, миссис Доусон.

— Большое спасибо! Я быстро. И... послушай! Придумала! Я принесу тебе кое-что для Билли. На прошлой неделе я видела в магазине такое красивое нижнее белье.

Я ДАЖЕ немного покраснел.

— Б... белье?

— Не глупи, Джерри! Ей понравится. Теперь жди здесь, а если заскучаешь, сходи в аптеку и возьми колу или что-нибудь в том же духе. Хорошо?

— Да, — ответил я, и она ушла.

Мои руки, казалось, стали еще больше. Я посмотрел на них, и оказалось, что они тоже покраснели. Нижнее белье! Не думаю, что Билли понравится. Тем не менее, я могу ошибаться. Женщины — странные создания.

Я взглянул на маленького наглеца в коляске. Он был толстым, глупо выглядящим младенцем, слегка косоглазым, и у него были большие, свисающие до плеч щеки. Его руки походили на морские звезды — короткие пальцы, торчащие в разные стороны — и он пытался засунуть ногу в рот, что ему почти удавалось. Если он пошел в своего старика, то у него должен быть дьявольский характер. Так что я не стал указывать ему, куда не стоит совать свою ногу. Закурив сигарету, я осмотрелся.

Довольно скоро Вонючка заплакал. Он лежал на спине, махая руками и ногами, уставившись на меня. Его лицо покраснело, а голос напоминал голос капитана в определенные моменты, как, например, когда я немного набрался в Сиднее и полез драться с моряками.

Предположив, что младенец снова хочет погрызть ногу, я засунул ее на место, но, кажется, ему уже надоело это. Он сделался фиолетовым и продолжал кричать. Люди начали посматривать на меня. Я испугался, мне захотелось убежать. Но я не мог оставить ребенка одного.

Я пошел в аптеку и спросил у того, кто выписывает рецепты, что мне делать. Он не знал. Все младенцы орут, сказал он, им это полезно.

Только не этому ребенку! Вдруг я заметил, что одна из его пинеток пропала.

— О, Боже, — почувствовав себя плохо, сказал я. — Маленький негодник, наверное, съел ее!

Я поднял его за ногу и осторожно встряхнул без особого результата, кроме того, что он завопил громче, чем когда-либо. Собиралась толпа, но не было никого из женского батальона. Я пришел в полнейшее смятение. Я продолжал думать о том, что случится, когда миссис Доусон вернется и увидит, что Вонючка задохнулся насмерть, подавившись собственной обувью. Трибунал, однозначно. Я смогу это вынести, но... я беспокоился о бедном малыше.

Затем я вспомнил о доке Маккинни. Его кабинет был лишь в квартале отсюда, и я помчался по парку вместе с коляской так, словно в нее был встроен двигатель. На лбу у меня на лбу выступил пот. Всю дорогу Вонючка кричал, визжал, орал и гудел. Наверное, он так разговаривал.

Какой-то моряк ухмыльнулся мне.

— Плохая из тебя нянька, — сказал он, но у меня не было времени заткнуть его.

Я выхватил Вонючку из коляски, взбежал по ступенькам и ворвался в дверь с табличкой «Доктор Маккинни». Медсестра испуганно посмотрела на меня.

— Быстро! — воскликнул я. — Позовите доктора. Эта мелюзга только что съела свою пинетку!

— Но... но...

Дверь в другом конце комнаты распахнулась, и я увидел знакомое, морщинистое лицо старика с седыми волосами, торчащими, как петушиный гребень. Он кого-то нервно выпроваживал.