Всё и вся. Рассказы Вельзевула своему внуку - [6]

Этот факт, между прочим, можно вполне ясно установить при внимательном и беспристрастном наблюдении обмена мнениями двух лиц, принадлежащим к двум разным народам или возникшим и сформировавшихся в разных географических местностях.

Итак, неунывающий и самоуверенный кандидат в покупатели моих мудрствований, предупредив тебя, что я собираюсь писать не как обычно пишут «профессиональные писатели», а совсем иначе, я советую тебе, прежде чем приняться за чтение моих дальнейших писаний, серьезно поразмыслить и только тогда взяться за это. В противном случае я боюсь за твой слух и другие органы восприятия, которые, может быть, уже так основательно привыкли к «интеллигентному литературному языку», существующему в настоящий период времени на Земле, что чтение этих моих писаний может показаться тебе очень и очень неблагозвучным, и от этого ты можешь потерять… знаешь что?.. пристрастие к своему любимому блюду и к мысли о своей духовной исключительности, которая особенно щекочет твое «нутро» и проявляется в тебе при виде твоей соседки, брюнетки.

Что такое может быть следствием моего языка, или, скорее, строго говоря, формы моего мышления, я, на прошлом многократном опыте, уже совершенно также убедился всем своим существом, как «чистокровный осел» убежден в правильности и законности своего упрямства.

Теперь, когда я предостерег тебя относительно самого главного, я уже спокоен насчет всего дальнейшего. Даже если и возникнет какое-нибудь недоразумение относительно моих писаний, виноват будешь только ты один, а моя совесть будет также чиста, как, например, у бывшего кайзера Вильгельма.

По всей вероятности ты сейчас думаешь, что я, конечно, молодой человек с приятной внешностью и, как некоторые выражаются, «подозрительной внутренностью» и что, будучи новичком в писательстве, я, по-видимому, намеренно стараюсь быть оригинальным в надежде прославиться и таким путем разбогатеть.

Если ты действительно так думаешь, то ты очень и очень ошибаешься.

Во-первых, я не молод; я уже прожил столько, что прошел в своей жизни, как говориться, «огонь, воду и медные трубы»; и, во-вторых, я вообще пишу не для того чтобы сделать себе карьеру, и не для того чтобы, как говориться, стать «прочно на ноги» благодаря этой профессии, которая, должен добавить, по моему мнению, дает много возможностей стать кандидатом прямо в «Ад» – допуская, конечно, что такие люди могут вообще своим Бытием довести себя хотя бы до этой степени совершенства, – по той причине, что, сами абсолютно ничего не зная, они пишут всякие «трескучие фразы» и, тем самым автоматически приобретая авторитет, они становятся едва ли не единственным из главных факторов, совокупность которых неуклонно продолжает из года в год все больше ослаблять и без того уже крайне ослабленную психею людей.

А что касается моей личной карьеры, то благодаря всем силам, высоким и низким и, если хотите, даже правым и левым, я давно сделал ее и уже давно стою «прочно на ногах» и даже, может быть, на очень хороших ногах, и, более того, уверен, что их силы хватит еще на много лет, невзирая на всех моих прошлых, настоящих и будущих врагов.

Да, думаю, что вам можно также рассказать и о только что появившейся в моем сумасбродном мозгу идее, а именно, специально просить типографа, которому я отдам свою первую книгу, напечатать эту первую главу моих писаний таким образом, чтобы всякий мог прочитать ее, не разрезая страниц самой книги, после чего, узнав, что она написана не в обычной манере, то есть не для того чтобы помочь очень легко и гладко создавать в процессе мышления волнующие образы и убаюкивающие мечты, он может, если пожелает, без лишних слов возвратить ее книгопродавцу и получить назад свои деньги, возможно, заработанные в поте лица.

Я сделаю это непременно, тем более потому, что я только что опять вспомнил историю, случившуюся с закавказским курдом, историю, которую я слышал в очень ранней юности и которая в последующие годы, всякий раз когда я вспоминал ее в соответствующих случаях, порождала во мне стойкий и неугасимый импульс нежности. Думаю, что для меня и для вас также будет очень полезно, если я расскажу вам эту историю с некоторыми подробностями.

Это будет полезно главным образом потому, что я уже решил сделать «соль», или, как сказал бы современный чистокровный еврейский гешефтмахер, «цимес», этой истории одним из основных принципов той новой литературной формы, которую я намереваюсь использовать для достижения цели, которую сейчас преследую этой своей новой профессией.

Этот закавказский курд однажды отправился из своей деревни по тому или иному делу в город, и там на базаре он увидел в лавке торговца фруктами всевозможные красиво разложенные фрукты.

Среди них он заметил один «фрукт», очень красивый по цвету и по форме, и его вид так поразил его воображение, и ему так захотелось попробовать его, что, несмотря на то, что у него почти не было денег, он решил непременно купить хотя бы один из этих даров Великой Природы и отведать его.

И вот, с сильным нетерпением и необычной для него смелостью, он вошел в лавку и, указывая своим мозолистым пальцем на поразивший его воображение «фрукт», спросил у торговца его цену. Торговец ответил, что фунт этих «фруктов» будет стоить две копейки.