Всё и разум. Научное мышление для решения любых задач - [93]

Сегодня бюджет НАСА составляет всего 0,4 процента, то есть более чем в десять раз меньше прежней доли НАСА в госбюджете, а его целям недостает прежней четкости формулировок. Не исключено, что руководители агентства, особенно те, что постарше, по-прежнему питают радужные надежды, соответствующие ресурсам НАСА в дни расцвета. Но скорее всего проблема глубже и шире. Думаю, руководители программ в целом понимают, что их ожидания нереалистичны, но им кажется, будто у них нет выбора и надо блефовать. Подобное положение дел бывает отнюдь не только в космических агентствах. Если певец записал хит, то студия звукозаписи интересуется, когда будет готов следующий хит. Компании и отдельные люди зарабатывают себе репутацию на инновациях, а потом на них все сильнее давит необходимость выдавать новые инновации. Нужно удовлетворить запросы инвесторов, друзей, а в случае НАСА — комиссий конгресса. Если рискуешь понести финансовые потери, давление возрастает еще сильнее. А если тебе не удается соответствовать ожиданиям, от тебя требуют новых громких обещаний и давят с утроенной силой.

Вот тут нам, тем, кто хочет изменить мир, становится особенно трудно. Если отхватишь кусок не по зубам, не сможешь его проглотить. С другой стороны, если будешь строить слишком скромные планы — вроде того бедняги из «Дженерал Моторс» — ничего особенного и не достигнешь.

На случай если вы еще не поняли, подчеркну, что строю нешуточные планы по изменению мира. Я намерен перестроить нашу транспортную сеть, решить вопрос с глобальным потеплением, резко снизить количество бедных и несказанно улучшить здоровье нации. По сравнению со всем этим крепкая космическая программа представляется делом второстепенным. А вот и нет! Более того, я настаиваю, что все наоборот. Исследования космоса ставят перед нами далекие цели, которые помогают достичь всего остального. Кроме того, они заставляют очень хорошо понять, как добраться до этих возвышенных пунктов назначения, и избавляют от путаницы с долгосрочным и краткосрочным, которая мешает любому планированию в стиле «все и сразу», когда пора переходить к действиям. К тому же, признаюсь, у меня здесь не обошлось без личных интересов. Я энтузиаст космических исследований. Я твердо верю, что изучение Вселенной преображает. Потому-то я и стал директором Планетного общества, где мы во многом подражаем НАСА прежних лет — и рассчитываем спасти новое НАСА от самого себя.

Я постоянно повторяю, что НАСА — лучший бренд Америки, который знают во всем мире. Сама аббревиатура НАСА — символ блистательных инженерных решений, радостей научного знания, возможности выстрелить прямо в Луну в буквальном смысле и попасть туда, по пути прилежно и дотошно преодолев все невероятно трудные этапы.

В НАСА полно великолепных инженеров и выдающихся ученых, там даже менеджеры и начальство не знают себе равных (при всех моих претензиях). Таких возможностей, как у НАСА, нет больше ни у одной организации на свете. Тем не менее и там, очевидно, действует хоумрановое давление. Вот уже несколько лет НАСА пропагандирует «полет человека на Марс» на ракетах, которых не существует, и при помощи технологий жизнеобеспечения, которые еще не разработаны. А главное — у всего этого нет никакого финансирования. Пока что экспедиция на Марс — это не реальное оборудование, а красивые картинки в компьютере.

Но только подумайте, как будет здорово, если удастся заставить НАСА заработать по-прежнему, добиться гармонии между его долгосрочными и краткосрочными планами! Подумайте, какую роль в истории человечества сыграло бы настоящее путешествие на Марс! Мы получили бы ответ на самый животрепещущий вопрос планетологии, а может быть, и науки вообще: одиноки ли мы во Вселенной или вне Земли тоже существует жизнь?

Если мы найдем свидетельства, что на Марсе когда-то была жизнь — или, что еще удивительнее, обнаружим там что-то живое, — это перевернет наши представления о жизни здесь, на Земле. Это будет революция в религиозно-философских убеждениях человечества. И мощный толчок для естественно-научного образования. Это открытие практически наверняка затронет и медицину, и биотехнологии, и экологию. Оно поможет нам во всех наших начинаниях по изменению мира. Но мне кажется, что главное — и самое «все-и-сразовое» — в том, что оно изменит нас. Оно скажет нам, что мы не одни во Вселенной.

Думаю, такое открытие изменит мир так же глубоко, как открытие, что Земля круглая, а не плоская или что звезды — это другие солнца. Открытие внеземной жизни заставит нас по-новому думать о том, что значит быть живым в космосе. Вот к такой долгосрочной цели НАСА и должно стремиться.

У нас есть для этого средства, мы не знаем недостатка в планировании и системной архитектуре. Нам не хватает другого — хороших, исполнимых планов, соответствующих принципам ботанского проектирования на всех этапах. Зато начало уже положено. Наши чудесные марсоходы — «Соджорнер», «Спирит», «Оппортьюнити» и «Кьюриозити» — уже перевернули представление о красной планете. А марсоход «Марс-2020» будет еще лучше — с радарным зрением и сканером, выявляющим органические соединения. Но хотя эти машины создали самые лучшие робототехники, хотя ими управляют самые умелые операторы, хотя всем этим руководят лучшие на свете ученые-планетологи, этого мало.