Все грехи мира. Книга III - [55]
Если кто-то из читателей этой книги решит ознакомиться с трудами Троя Тэйлори и Билла Джеймса, то, боюсь, рассуждения упомянутых авторов могут сбить с толку. Дабы этого не случилось, сделаем небольшое пояснение.
Во-первых, нет никаких свидетельств того, что обнаружение обрезка трубы повлекло изменение первоначального вывода коронера об использовании в качестве орудия убийства топора. Осенью 1911 г. было немало публикаций о расследовании убийства Доусонов и вряд ли журналисты пропустили бы такую важную новость, как пересмотр коронером своего первоначального суждения.
Во-вторых, обрезок газовой трубы и обух топора – это заметно различающиеся орудия. Понятно, что Трой Тэйлор и Билл Джеймс не видят между ними особой разницы, но таковая существует и она выражается в том числе и в тех повреждениях, что эти орудия причиняют. У газовой трубы, отрезанной ножовкой по металлу, острый край, удар таким краем рассекает кожу не хуже ножа и оставляет хорошо распознаваемый след. Причём такое рассечение будет отличаться от раны, оставленной лезвием ножа или бритвой, и судмедэксперт, рассмотрев рассечение кожи при хорошем освещении и с увеличением, прекрасно поймёт, что именно он видит.
У обуха же топора нет острых граней вообще [поэтому его наряду с прутковым прокатом и относят к тупогранному оружию]! Наверное можно представить ситуацию, при которой удары обухом топора и обрезком газовой трубы оставят схожие следы, способные запутать судебно-медицинского эксперта но такое возможно при однократных [либо весьма немногочисленных] ударах. Очевидно, что это не наш случай – во время расправы над Доусонами убийца нанёс большое количество ударов [несколько десятков] и судебный медик без особых затруднений смог бы понять, что преступник воспользовался не топором, а обрезком трубы, если бы это в действительности было так.
В силу изложенных выше соображений рассуждения Троя Тэйлора и Билла Джеймса представляются лишенными смысла. Ставить под сомнение причастность «Убийцы топором» к расправе над членами семьи Доусон из-за того, что в двух сотнях метров от места совершения преступления оказался найден обрезок трубы, мягко говоря, неоправданно. То, что орудие убийства исчезло с места преступления, ничего не означает, нам хорошо известно, что иногда «Убийца топором» уносил его с собою и порой на значительное расстояние [например, в марте 1910 г. после убийства в Хьюстон-Хайтс он унёс топор за несколько сотен метров и выбросил его в пересохший колодец!]. Не следует думать, будто серийный убийца жёстко следует шаблону и не допускает никаких отклонений – нет, отклонения возможны и чем более преступник неадекватен во время нападения, тем более неожиданной и даже причудливой может оказаться продемонстрированная им вариативность присущей ему манеры криминального поведения.
Публикации в иллинойских газетах от 2 и 3 октября 1911 г., посвященные убийству членов семьи Доусон: «Убиты во время», «Трое умерли в своих постелях». Интерес к трагедии – первоначально очень высокий – довольно быстро сошёл на нет в том числе из-за вялости расследования и его полнейшей безрезультативности.
В течение первых суток со времени убийства в Монмут приехали оставшиеся дети Доусонов. Они дали очень схожие показания, из которых следовало, что родители не имели врагов и никогда не жаловались на угрозы или конфликты с кем-либо. Фактически единственным, кого можно было признать угрожавшим Уилльяму Доусону, являлся подельник по криминальному промыслу, в отношении которого Доусон согласился свидетельствовать в суде. Хотя с тех пор минуло более 10 лет, нельзя было исключить расправы из чувства мести.
Это направление расследования – фактически единственное осенью 1911 г. – довольно быстро закончилось тупиком. Буквально в течение 3 дней бывший подельник убитого был найден и его alibi надлежащим образом проверено. Строго говоря, этот человек имел alibi лучшее из всех возможных – он находился в тюрьме и при всём желании лично отомстить Доусону не мог.
Можно было, разумеется, подозревать, будто этот человек воспользовался услугами наёмного убийцы, но подобная версия в реалиях тех мест и времени выглядела ненаучной фантастикой. Наёмный убийца не стал бы совершать столь вычурное и очевидно переусложненное преступление – он бы просто зарезал Уилльяма Доусона в тёмном переулке, или – что даже было ещё проще! – застрелил бы его с безопасного расстояния. И уже если бы такой человек решился залезть в дом жертвы и убить всех его обитателей, то сложно было представить, чтобы перед уходом он не «обшмонал» бы карманы одежды убитых. Поскольку 40$ в кармане пиджака Уилльяма Доусона остались нетронуты, иллинойские «законники» сочли невозможным присутствие на месте преступления наёмного убийцы.
Никто по результатам расследования 1911 г. арестован не был. История сошла «на нет» без каких-либо необычных или интригующих зигзагов и убийца или просто подозреваемый в совершении этого тройного убийства так и не был назван.
Но как станет ясно из дальнейшего хода повествования, трагедия в Монмуте всё же имела неожиданное и весьма интригующее продолжение. Правда, начинать эту историю сейчас будет вряд ли правильно; должны будут пройти годы и произойти кое-какие события, прежде чем забытое убийство членов семьи Доусон вернётся из забвения.
