Все дороги этого мира - [21]

- Он совсем по другим делам, но временно попутешествует с нами. Поможет решить вопросы с охраной, - Инрих пытался на что-то намекнуть Хэссу, но тот не понимал.

- Располагайтесь, - Хэсс махнул рукой на повозку. - Наша третья справа, а я потом приду.

Орк чуть поклонился, проявляя вежливость, и исчез. Все это возбудило Хэсса, он уселся, слушая себя. "Пора поговорить с теми ребятами, которые уж точно знают все обо всех, не то, что эти само сосредоточенные актеры", - решил он и предпринял стратегический маневр. Бесшумно шагая, Хэсс подошел к костру рабочих сцены.

Старшим был Боцман, его заместителем был Мореход. Плинт и Секач подчинялись. Гадать, что случилось с остальной командой, Хэсс не стал. Он предполагал, что их судно было продано за долги, или потерпело кораблекрушение, и эти морские волки прибились к труппе донны Илисты. Действительность была намного прозаичнее, их списали на берег, как неугодных новому хозяину судна. На другое брали только Морехода, но он не оставил друзей одних. Боцман был калекой, отсутствовал глаз.

- Можно? - осторожно спросил Хэсс у Боцмана.

Его единственный глаз оглядел Хэсса, и моргнул:

- Садись, незваный, - пригласил Боцман

Хэсс вздрогнул, хотя и знал, что незваными зовут чужаков на судне.

- Спросить что хочешь или сам сказать? - с намеком поинтересовался Плинт.

- Сказать, - решил Хэсс, понимая, что на вопросы эти ребята отвечать не будут.

- Говори, - разрешил Боцман.

- Вы в курсе, что директор того, - Хэсс сообщил свою новость, за костром стало еще тише. До них стали долетать даже вопли Арана по поводу ударений в словах Вики и Флата.

- Того на сколько? - спросил Мореход.

- Аура у него красная, - Хэсс сказал ровно столько, чтобы хватило опытным людям понять, что директор находится под действием ограничивающего заклятия.

- Как узнал? - Боцман сверкал своим глазом.

- Посмотрел, - Хэсс пожал плечами.

- Чаю морского будешь? - неожиданно предложил Секач, протягивая Хэссу фляжку.

Хэсс не посмел отказаться. На вкус это было гадкое поило, какая-то вытяжка, настоянная на чайных листьях.

- Ты немножко, - велел Секач. - Иначе не уснешь.

- Спасибо, - Хэсс поблагодарил, когда немного отпустило горло.

- Ты парень, что имел с аурами дело? - вкрадчиво стал расспрашивать Мореход.

- Имел, - не стал отрицать Хэсс. - Учили видеть. Профессия такая была, - пояснил он, понимая, что эти четверо его видят насквозь.

- Отлично, значит, директор наш под чьим-то влиянием, а печать видел?

- Мне показалось, что да, - Хэсс не сомневался, но все равно осторожничал.

- Совсем хорошо, - выдохнул Плинт. - Куда идем? С кем идем?

- Давность сможешь определить? - Боцман требовательно смотрел на Хэсса, а у него перехватывало дыхание от проницательности Боцмана.

- Травки еще нужны, ну, там и сварить кое-что надо, - Хэсс перечислил список необходимого.

- Мы тебе достанем. Ты, парень, не светись, а то... - Хэсс понял, что Боцман опасается, что если в труппе человек наложивший заклинание, то он поймет, что Инриха проверяют.

- Пивни еще, - дружески предложил Секач.

Глава 5. "Казаться" или "быть"

Некоторые видят, как есть. Это очень несчастные или очень счастливые люди в зависимости от того, как они относятся к жизни.

Другие же видят, как кажется. Это не несчастные или несчастливые люди в зависимости от того, как к ним относится жизнь.

Из нудного учебника психологии.

Хэсс стал тенью директора труппы - Инриха. Наставник Хэсса в мастерстве первое чему учил - стать тенью другого человека. Человек замечает все: от дуновения ветра, до случайного взгляда. Он не склонен обращать внимание только на самого себя, в том числе и на свою тень.

- Ты, Хэсс, станешь тенью, если научишься полностью отключаться от своих мыслей. Ты должен стать пустым пространством и дать человеку себя заполнить. Твой объект не должен чувствовать ничего инородного.

У Хэсса почти всегда получалось стать чужой тенью. Первый прокол произошел не так давно, и поэтому он вынужден был оставить город. Хэсс болезненно пережил свою неудачу, хотя учитель твердил, что если ты остался жив, то это не полное поражение.

Предельно осторожно Хэсс стал вынимать из тайников своей души умения и навыки хорошего вора. Бесшумный шаг, повторение позы, не слишком близкое нахождение от Инриха, идентичное дыхание - все это слилось с настроем Хэсса на Инриха.

Актеры были заняты собой, и их внимательности Хэсс мог не опасаться. Но оставались еще несколько человек, которых привлекли маневры лирика. Во-первых, это Страхолюд, который заселившись в повозку, так и не встречался больше со своим соседом. Его, как подходящего по возрасту, Страхолюд хотел проверить первым, но увы... Не желая сидеть без дела Страхолюд стал подбираться к молодым актерам.

Повар Грим счел превращение мягкого растерянного Хэсса в нечто опасное, как перевоплощение души поэта. Повар нашел несколько листков с записями Хэсса, и счел их набросками к первой серьезной вещи Хэсса.

Тьямин смотрел за Хэссом во все глаза, но его сильно отвлекали от этого занятия другие не менее интересные и загадочные вещи.

Боцман изредка посверкивал одним глазом, одобрительно улыбаясь поведению молодого человека.