Все дни, все ночи. Современная шведская пьеса - [96]

Я должен сначала одеться.

Таге(кричит). Ну тогда ты уже покойник!

Свен опрометью выбегает в простыне, исчезает со сцены. Наружная дверь открывается и закрывается. Остальные находятся в прихожей.

Анна. Он же должен одеться.

Таге. Одеться! У него есть одежда?!

Ханс. Ты не в себе, Таге. Тебе надо успокоиться.

Страшно разгорячившийся, ошалевший Таге поворачивается, вбегает в гостиную.

Таге. У него есть одежда?! Он умрет! Что ты сказала?! У него есть одежда?!(Снова выбегает, исчезает со сцены, наружная дверь открывается.)

Ханс бежит за ним, исчезает со сцены. Проходит несколько секунд: Анна стоит в прихожей. Потом слышно, как дверь снова закрывается. Входит Ханс.

Ханс. Он исчез.

Анна. Может, теперь он все-таки умрет.

Ханс. Кто он?

Анна. Твой и.о.

Ханс. Может быть.

Ханс и Анна входят в гостиную.

Анна. Странный вечер.

Ханс садится на диван.

Ханс. И как это было?

Анна. Что ты имеешь в виду?

Ханс берет бутылку из-под виски и бьет ею по столу так, что стекла летят во все стороны.

Ханс. Как это было?

Анна. Ты имеешь в виду со Свеном?

Ханс. Да.

Анна. Как теплый, безветренный летний вечер. (Садится на диван рядом с Хансом.) Знаешь что, Ханс?

Ханс. Нет.

Анна. Теперь мы можем продолжить исповедь.

Ханс. У тебя появилось, в чем исповедаться?

Анна. Да.

Ханс кладет на стол горлышко от бутылки, смотрит на Анну.

Ханс. Это тяжкий грех?

Анна. Да, я тебе его покажу. (Встает.) Пойдем, я покажу тебе его физически.

Ханс. Что ты хочешь сказать, дитя мое?

Анна. Пойдем. (Гасит лампы и выключает стерео. Ханс встает.) Пойдем, отче. Сейчас увидишь.

Они покидают гостиную и сцену.

Драматургия шведской семьи

У современной шведской драматургии, посвятившей себя разработке семейной темы, есть два великих предшественника — Август Стриндберг и Ингмар Бергман. У Стриндберга семья — эта та сценическая площадка, где все начинается и куда все возвращается, неважно, идет ли речь об истории или современности, о социальном конфликте или конфликте внутриличностном. У Бергмана семейный миф выходит на первый план лишь в его более поздних произведениях — «Сценах из семейной жизни» и автобиографической прозе, но и в фильмах, ставших теперь классическими, этот миф работает как скрытый генератор.

Настоящая подборка современных шведских пьес открывается пьесой Пера Улова Энквиста (род. в 1934 г.) о Стриндберге «Ночь трибад». В центре ее конфликт между мужем и женой. Мужчина, преследуемый желанием власти и подозрениями в собственной ущербности, вступает в схватку с женщиной, в свою очередь преследуемой ожиданиями окружения и собственным стремлением к свободе — и в этой схватке оба проигрывают. И здесь, и в своих более поздних пьесах — например, «Из жизни дождевых червей» (1981) и «Магических круг» (1994), Энквист использует принцип вольной интерпретации исторических материалов, балансируя на грани между вымыслом и документом.

Ларс Нурен (род. в 1944 г.) был рано признан одним из самых выдающихся поэтов своего поколения — он поразил читателя точностью поэтического языка, насыщенного жестокими образами — галлюцинациями. Как драматург Нурен сегодня достиг мировой известности. Он написал более сорока пьес, которые играются во многих странах мира. В переводе характерные для Нурена эллиптическое построение диалога и филигранные недоразумения, возникающие по ходу обмена репликами — в чем угадываются и Стриндберг, и Чехов, — порой стираются, поэтому драматург незаслуженно предстает в роли хроникера семейных трагедий в духе О’Нила. Однако в пьесе «Осень и зима» (1989), по моему мнению, русский читатель сумеет открыть для себя ту абсурдную, жестокую поэзию, которая выводит тексты Нурена за рамки любых натуралистических иллюзий о возможности понимать и контролировать действительность.

Идея о том, что действительность постижима и поддается «управлению», является центральной в мировоззрении, присущем шведской модели общества. Стоит лишь разъять экзистенциальные проблемы на достаточно мелкие части, и с ними вполне можно справиться — с помощью надзора, информации, образования. Но подобная просвещенная утопия приводит к тому, что метафизические вопросы, — вопросы смерти, зла, несчастья — тем самым словно бы лишаются своего значения и права на существование, уходят в глубины социального подсознательного. Некоторое представление об этом подсознательном дал миру в своих фильмах Ингмар Бергман.

После выхода (1973) «Сцен из семейной жизни» семейная тематика надолго стала доминирующей в шведской драматургии. И не потому, что Бергман создал некую моду, а потому, что «семья» в Швеции в 1980-х годах начала обозначать нечто более широкое, чем родственные связи. Когда и у писателей, и у публики угас жгучий интерес к политике, а политический анализ был в многих случаях заменен психоанализом, семья и дом превратились в сцену неразрешимых социальных и межчеловеческих конфликтов.

В творческом пути Агнеты Плейель — от политически ангажированного литературного критика до популярного драматурга и романиста, поднимающего моральные проблемы, сфокусированы изменения, произошедшие в последние годы со шведской интеллигенцией. Ее пьеса «Летними вечерами» (1984) является своеобразной энциклопедией тем, которые разрабатывает новая шведская семейная драматургия — конфликты поколений, верность и обман, гибель утопий.