Все дни прощания - [33]

Ко мне подошел Студент.

— Ну что, наговорился? Теперь к делу!

Лика посмотрела на меня внимательным и каким-то напряженным взглядом. Она была чем-то недовольна, ей требовалась помощь, а я не знал, чем помогать. Нужно было поговорить с нею раньше, но я стеснялся, думал, что это некрасиво — разговаривать наедине с девушкой другого.

— Итак, о деле, — сказал Спартак. — Мне нужен десятитомник Томаса Манна. Я его должен вернуть в одно место. Я его взял, и я его верну!

— Кто такой Томас Манн? — спросил я, припоминая, что в самом начале нашего знакомства Спартак спрашивал у меня, есть ли в нашей домашней библиотеке этот автор? Томаса Манна у нас не было.

— Кто такой Томас Манн? — повторил мой вопрос Спартак. — Боюсь, что лучший зарубежный писатель двадцатого века… Я с ног сбился, разыскивая его. И вот три дня назад мы с Ликой познакомились с инженером. Он сам подсел к нам в кафе. Ему приглянулась наша Лика, это я увидел невооруженным глазом. Потому он распустил такой хвост, какого не бывало у павлина: и физик он, и лирик он, и горный турист, и художник, и спортсмен — в общем, косая сажень в плечах и семь пядей во лбу. Но не в этом суть, а в том, что он держит библиотеку. И в этой библиотеке есть Томас Манн. Вот и все. И его Томас Манн должен стать моим!

После этих слов меня словно отпустило. Я вздохнул и сел на диван. Подумаешь, какие-то книжки, было бы из-за чего переживать. Ну артист! Обставил дело так, будто, по крайней мере, надо ограбить ювелирный магазин. А тут книги! Обойдется этот гуляка инженер без нескольких книг, тем более, если у него целая библиотека!.. Да, да, именно эта подленькая мыслишка и должна к тебе прийти сейчас, чтобы ты не трепыхался, а делал то, что заставят.

— Он пригласил в гости меня и Лику. — Спартак посмотрел на часы. — Он будет ждать нас через полтора часа. Что входит в твои обязанности, Толя? Надеюсь, ты запомнишь, что тебя сегодня зовут именно так? Обеспечить моральную поддержку Лике. Она девушка, а девушкам надо помогать. Помни: ты ее брат. Но живешь не здесь, а приехал из другого города. Например, из Москвы, так солиднее. Ты о Москве что-нибудь знаешь?

— А почему тебе не пойти? Он же вас приглашал? — спросил я. — В крайнем случае, есть Леша и Студент.

Спартак вытаращил глаза, и я подумал, сейчас закричит. Не закричал. Сдерживая ярость, стал объяснять:

— Если пойду я, то нет гарантии, что он выйдет из дома. Леша по физическим данным не подходит — мало он похож на Ликиного брата, кроме того, свято верует, что в мире царит абсолютный порядок: день сменяется ночью, понедельник — вторником, август — сентябрем. Большего ему и не надо, и тем он мало интересен!.. Не обижайся, Леша!.. Студента тоже не пошлешь — испортит дело своими жуткими ухмылками и пошлыми анекдотами.

— Выходит, один я остаюсь?

Спартаку не понравился мой вопрос. Он прошелся от тумбы до двери и обратно, резко повернулся ко мне:

— Послушай, Дима, не финти. Да или нет?

В конце концов, неизвестно, как там будет и что будет. Почему бы не пойти с Ликой в гости? В конце концов, и там можно думать — сообразиловка-то при мне! Смотреть и думать.

— Хорошо, дальше?

— Итак, что ты знаешь о Москве?

— Столица мира, сердце всей России…

— Достаточно. Много о Москве говорить не надо. А кроме того, ему будет не до Москвы и не до тебя. У него один объект интереса — Лика. Кстати, ее сегодня зовут… Какое мы ей дадим имя, чтобы ты не перепутал? Нужно очень знакомое тебе имя… Твою маму как звать?

При этом вопросе захолодело и сжалось в моей груди какое-то пугательное кольцо. Ведь я так и не доехал к Вере, не дошел, не повидал ее. Что теперь с ней? Может, она поправилась и готовится домой? Вдруг она уже дома и ждет меня? Ждет прежним сыном Димкой, а я уже не прежний, я меняюсь и меняюсь — другая одежда, другое имя…

— Я не хочу, чтобы ее звали так же, — сказал я.

Спартак посмотрел на Лику, потом на ребят. Потрогал подбородок, усмехнулся:

— Резонно, черт возьми… Прости, дружок. Разумеется, мы назовем ее другим именем. К примеру, Галей. Запомнишь? Вот и ладно. Дальше. Вы придете к нему. А ему захочется вас угостить. Вряд ли у него дома найдется скатерть-самобранка. На этом, обрати внимание, и построен наш расчет. Если же у него все готово, можно будет тебе, Галочка, захотеть чего-нибудь такого, чего у него нет. Наморщишь капризно лобик и скажешь, например, что вино ты любишь закусывать яблоками. Или конфетами. Или чем угодно — хоть морковкой. Но обязательно, чтобы он оставил вас одних, а сам помчался в магазин. Галочку он не пошлет, он ее уважает; тебя тоже, так как ты москвич и не знаешь город. Значит, придется топать самому. А дальше — Томас Манн. Вот и все.

Черт возьми, и Лика молчит! Она согласна на такое. Зачем ей это, зачем? Она красивая девушка, добрая, к тому же работает, делает искусственную замшу и клеенку. Почему она не противится, не кричит на этого орла, который не хочет клевать коровьи лепешки, а сам бросился за наживой еще хуже?.. Может, дело в запятнанности, от которой Лика все еще не освободилась? И какая моя роль во всем этом?

— А если он никуда не пойдет? — спросил я.