Все демоны: Пандемониум - [3]

Дело, казалось, было даже не в плотности стены, а в том, что призрак, хоть и являлся не более чем легким облачком сероватого нечто, очертаниями схожего с человеком, себе не принадлежал. Как если бы руки и ноги его сковывали кандалы, а на шею надели ошейник. Он двигался так, как движется человек, изнывающий под непосильной ношей; как тонущий в гибельной трясине, что не отпускает свою жертву из цепких смертельных объятий. Однако подобные проблемы гнетут исключительно живущих. Умершим — а существо, пробивавшееся в винный погреб, являлось именно душой давно умершего человека — они не страшны.

Впрочем, душу можно пленить. Это тоже правда. Но тогда плененная душа медленно угасает под властью своего поработителя. И в скобках необходимо отметить, что он должен обладать великим могуществом. Отсюда вывод — плененные души не шастают по чужим замкам глухими ночами, не запутываются в ящиках и уж ни в коем случае не вступают в переговоры с неизвестными феями. Хотя бы по той причине, что плененные души немы.

Итак, Гризольда, уверенная в том, что занятый своими хлопотами пришелец не видит ее, немало удивилась, когда призрак призывно замахал прозрачными руками.

— Доброй ночи, мадам! — прошелестел он. — Смею ли просить вас уделить мне несколько минут вашего бесценного времени?

Чего-чего, а времени у нее было хоть отбавляй.

— Мы не представлены, — проворчала Гризольда, нервно пыхая трубкой.

Его голос пробудил в ней все лучшее. А все лучшее в кассарийской фее — это вам не дракон от обеда оставил.

— Святая правда, — вздохнул призрак, волнуясь среди ящиков, как осетр, запутавшийся в сети. — Но, увы, у меня нет другого выхода. Надеюсь, прекрасная и благородная дама не откажет мне в помощи.

Как всякая женщина, Гризольда не могла устоять перед лестью.

— Ну, в чем дело, дружок? — проворковала она самым нежным басом и подлетела поближе.

— Не соблаговолите ли вы ответить мне, где я? Замок ли это милорда да Кассара?

— Именно так, — не стала лукавить благородная фея.

Призрак немного поблек, будто истаял, как тает дымок, гонимый порывами ветра, но затем совершил над собой явное усилие и сконцентрировался. Гризольда отметила про себя, что при жизни сей муж был хорош собою и наверняка силен и отважен. Она не знала, какой силе он сопротивлялся сейчас, но уже ясно видела, что дух борется. И борьба идет на пределе возможностей.

Она всегда уважала таких отчаянных смельчаков, не сдававшихся до последнего, и всегда питала маленькую слабость к таким красавцам.

В несколько коротких мгновений незнакомец приобрел в ее лице если не друга, то помощника.

— Тогда скажите мне, где милорд Зелг?

Тут фея изумилась:

— Когда я ложилась спать, он жил в Аздаке, с матушкой.

— Что вы, — всплеснул руками призрак. — Я достоверно знаю, что он здесь, в замке.

— Может быть. — Гризольда виновато запыхтела трубкой. — Я недавно проснулась.

Дух отчетливо изумился, но в подробности вдаваться не стал.

— Это моя единственная и последняя попытка пробиться в Кассарию, — зашелестел он. — Дело мое крайне важно не только для меня самого, но и для милорда…

— Излагайте, — сказала фея, предпочитавшая ясность и краткость слога.

— …герцога и всей его страны. Я молю прекрасную и отважную…

— К делу, — подбодрила его Гризольда. — Оставьте лирику поэтам и бездельникам.

— …даму, чьи неоспоримые достоинства очевидны даже мне, не имеющему чести быть знакомым…

— Чтоб ты скис, — искренне молвила прекрасная и отважная, подозревая, что еще битый час ей предстоит выслушивать цитаты из «Ненавязчивого подсказочника для любезных кавалеров и благовоспитанных дам».

— Несколько дней спустя, — покорно заговорил призрак, шокированный ее прямотой, — состоится известное вам событие, я имею в виду Суд.

— Дальше.

— Там будут рассматривать и мое дело, но я не в состоянии отстаивать свои интересы перед милордом да Кассаром, и потому передайте ему, что меня захватили и удерживают против моей воли.

Тут сквозь стену протянулась огромная когтистая рука, словно сотканная из непроглядного мрака. Пальцы хищно шевелились, и у похолодевшей от ужаса феи возникло впечатление, что они вынюхивают несчастную жертву. На мгновение рука замерла в нескольких локтях от застывшего духа, а затем метнулась к нему, схватила и сдавила.

— О прекрасная… — зашелестел призрак, отчаянно сражаясь с могучим врагом.

— Кто вы?! — завопила Гризольда, понимая, что еще мгновение, и он исчезнет. Возможно, что и навсегда.

— Душа лорда Таванеля.

Мрак окутал несчастную душу и потащил ее прочь из гостеприимного погреба, прочь от ничего не ведающего Зелга и перепуганной феи. Впрочем, как бы ни страшилась она неведомой силы, не побоявшейся вломиться в Кассарию в поисках сбежавшего пленника, мужество ее не покинуло.

Испуганные женщины — самые опасные. Поэтому женщины так легко пугаются.

Людвиг Бернс

— Кто похититель? — закричала она, изо всех сил вцепляясь в лохмотья блеклого тумана и таща его на себя, будто ее сил могло хватить на то, чтобы одолеть кошмарную руку.

Но иногда и безнадежные попытки дают блестящие результаты. Душа получила ничтожную поддержку, однако ее оказалось достаточно, чтобы прошептать, исчезая: