Все цвета радуги - [5]

— Если вам нужна комната, — произнес он неестественно громко, как будто обращался не к Флину, а ко всем остальным, находившимся в вестибюле, — к сожалению, свободных нет. Все переполнено.

— Переполнено? — переспросил Флин.

— Переполнено, — седовласый взял большую книгу, лежавшую перед ним раскрытой, и захлопнул ее с таким видом, словно совершал некую церемонию. — Поймите меня правильно. Я не отказываю вам в приюте, просто на данный момент у нас нет ни одной свободной комнаты.

Он снова взглянул на людей, столпившихся в дверях, и среди них послышался хохоток.

— Но… — начала было Руви с нарождающимся протестом в голосе.

Флин сжал ей руку, и Руви умолкла. Его лицо вдруг обдало жаром. Он понимал, что этот человек лжет и что все остальные ждали от него этой лжи и одобряли ее. И что причины этой лжи не знали только они с Руви. Он понимал и то, что здесь бесполезно спорить. И тогда он заговорил со всей вежливостью, на какую был способен:

— Понимаю. Может быть, вы могли бы порекомендовать нам что-то другое в этом городе?

— Ничего не знаю, — ответил седовласый, качая головой. — Ни одного такого места не знаю.

— Благодарю вас. — Флин повернулся и пошел назад через холл, все еще держа Руви под руку.

Толпа перед входом выросла Флину показалось, будто половина населения города собралась на углу рядом с гостиницей. Те, что были впереди, получили двойное подкрепление и заблокировали двери. Люди отступили, чтобы пропустить Флина и Руви, но сделали это с плохо скрытой издевкой, пристально разглядывая Руви, которая наклонила голову и не смотрела на них

Флин шествовал медленно, не желая ни замечать их, ни торопиться. Но они были так близко, что он чувствовал жар их тел и идущие от них запахи. В толпе было что-то угрожающее, чего он не понимал, и нервы Флина напряглись до предела.

От вышел из дверей, чуть не столкнувшись с какой-то молодой девушкой. Она взвизгнула и отскочила с дороги, красноречиво изображая на лице страх. Девушка была не одна, а с компанией молодежи. Девицы и молодые люди начали хихикать и подталкивать друг друга. По мере того как толпа росла, голосов в ней раздавалось все больше. В толпе на пути было много женщин. Флин вежливо пережидал, чтобы они отошли, шаг за шагом продвигаясь к машине. Голоса раздавались сзади и сверху, с балкона, текли прямо к нему, кружились вокруг.

— …Даже и не люди…

— Эй, зеленка, ты что, не в состоянии прокормить свою бабу там, откуда явился? Гляди, какая тощая!

— Они что, шуточки шутят — такие ненормальные волосы носят?

— …Именно таких я по телеку видела, и я говорю тогда Джеку: Джек Спиви, говорю, если ты когда-нибудь увидишь, как что-то подобное движется по дороге…

— Эй, зеленка, а правда, что ваши бабы яйца откладывают?

Смех. Хохот. И нечто глубокое, нечто зловещее, нечто такое, чего Флин не понимал.

Он пробрался к машине и усадил туда Руви. Низко склонился к ней и шепнул на ухо на родном языке:

— Не обращай внимания. Мы уезжаем

— Мама, а почему у этих смешных ниггеров машина больше нашей?

— Потому что правительство платит им большие деньги, чтобы они приезжали и учили нас тому, чего мы еще не умеем.

— Пожалуйста, побыстрее, — шепнула Руви.

Флин обошел машину кругом, чтобы сесть, но обнаружил, что путь ему загородил краснолицый с золотой цепочкой, а сзади на него напирала толпа. Флин почувствовал, что его все равно не пропустят, поэтому он остановился, сделав вид, будто это входило в его намерения, и спросил у человека с цепочкой:

— Прошу прощения — не могли бы вы мне сказать, далеко ли до ближашего города?

Девицы громко хихикали, обсуждая внешний вид Руви и ее блузку. Все они были очень похожи одна на другую: широкие бедра, тяжелые груди, толстые ноги, расплывшиеся лица. Флин подумал, что они, в сущности, не имеют права никого критиковать. Возле человека с цепочкой стояли пятеро или шестеро молодых людей. Видно было, что они только что вышли из кабака. Это были худощавые, мускулистые молодые люди с длинными, блестящими, зачесанными назад волосами. Флину подумалось, что глаза у них — как у животных. Они стояли у дверей, когда он выходил, а теперь глазели на Руви.

— Ближайший город? — переспросил человек с золотой цепочкой. Он сделал ударение на слове «город», как и Флин. Голос у него был звонкий и глубокий. Очевидно, он обладал привычкой обращаться к толпам слушателей. — Сто двадцать четыре мили отсюда.

Довольно далеко — да еще на ночь глядя, да в незнакомой стране. Гнев закипел в нем, но Флин не дал ему выплеснуться наружу.

— Благодарю вас. А где мы можем найти что-нибудь поесть перед тем, как отправимся в дорогу?

— Ну, теперь уже довольно поздно, — ответил тот, кого он спрашивал. — Рестораны прекратили работу. Я верно говорю, мистер Неллис?

— Совершенно верно, судья Шоу, — подтвердил какой-то человек из толпы.

Это была очередная явная ложь, но Флин возражать не стал. Он кивнул и добавил:

— Мне нужно горючее. Где…

— Гараж закрыт, — объявил Шоу. — Если у вас хватит бензина, чтобы выбраться на дорогу и проехать чуть-чуть вперед, у дорожного мастера Пэтча есть колонка. Он допоздна обслуживает.

— Благодарю вас, — ответил Флин. — А теперь мы поедем.