Всё, что от тебя осталось - [62]
«Я не могу поверить! Почему ты меня не видишь?»
На меня накатились волны боли и непонимания. Я сделал несколько шагов к ней, но она истерично закричала:
– Кто здесь? Оставьте меня в покое, ради всего святого!
Горечь подступила к горлу, и я бы плакал, если б мог, глядя на её испачканное лицо и глаза, лишенные рассудка и надежды.
Мне бы следовало уходить, но я не мог. Возможно, если дотронусь до руки, то смогу вывести её. Я потянулся и, словно не найдя препятствия, проскользнул сквозь её ладонь. Она тут же подтянула к лицу руки и истерично зашептала— «боже сохрани, боже спаси и сохрани».
– Женя, молись, ладно? Постарайся выйти из леса и найти церковь! Умоляю тебя, не стой на месте, не ругайся и не поддавайся гнетущим воспоминаниям. Думай о хорошем, о счастливых моментах, о любви. Ладно? Прошу, выбирайся отсюда. Твои родители так ждут тебя. Мы все ждём тебя!
Она замолчала, ища меня в пустоте. Я не знаю, слышала ли она мой посыл хотя бы на уровне внезапно возникшей мысли, но я на это очень надеялся.
Отойдя на несколько шагов, я тяжело вздохнул и закрыл глаза. Через пару секунд я уже был на прежнем месте. Моего спутника не было видно. Туман заволок все обозримое пространство, и если он лежал где-то на земле, то его было крайне трудно обнаружить. Вдруг я услышал звуки, судя по всему, исходившие именно от него.
Харон прижался к дереву и плакал, обнимая свои колени. Его плотное тело вздрагивало грудой мышц, источая громкие всхлипы.
– Харон? Ты в порядке? Нам надо возвращаться, – я прикоснулся к его плечу.
– Мы убили того щенка, – не поднимая глаз, простонал он, – мы были детьми, не понимали, что творим! На его месте должен быть я. Мерзкая жестокая тварь, я не достоин жизни!
«Атака воспоминаний», – подумал я.
– Вставай, пойдем. Тот щенок уже давно воссоединился со своей матерью на небесах, а твоя тебя до сих пор ждёт. И мне почему-то кажется, она не переживет потерю второго сына.
– О, Боже! – поднял он заплаканное лицо.
– Пойдём, Харон, пойдём! Его здесь нет.
– Называй меня Миша, я не хочу больше быть Хароном.
– Не вопрос, – пообещал я, подав ему руку.
– Ты один? – осмотрелся он, поднимаясь. – Без девушки?
– Она не смогла меня увидеть. Теперь ей под силу увидеть лишь мертвых, но не живых.
Миша нахмурился.
– Почему?
– Хотел бы я знать! Давай руку.
Он вручил мне плотную ладонь, и я закрыл глаза. Мгновение и мы у машины. Асфальт блестел в свете луны, а туман заметно поредел. Я снова оставлял её одну. Я опять был бессилен что-либо предпринять. Понимая, навряд ли теперь вернусь сюда, я даже начал тосковать по перевалу.
«Как же мучительно больно бездействовать».
Но на этот раз, я, в самом деле, ничего не мог сделать больше того, что уже предпринял.
Мы ехали домой молча. Перед моими глазами стояла измученная Женя. Колючий ком то подбирался к горлу, выдавливая из глаз слезы, то опускался в живот, скручивая его.
– Ты как? – поинтересовался Толик.
– Нормально, – сухо ответил я.
На полдороги я вытащил из кармана кольцо и протянул ему.
– Оставь пока у себя, вдруг она явится ночью, – тихо произнес он.
Ко всем переживаниям в придачу мне теперь зародились странные неприятные чувства, словно Галя жива, скрывается от Толи, а я их посредник. Я снова был тем, кем совсем не хотел становиться.
На следующий день позвонила Таня. Близились выходные, и она захотела устроить кинотеатр под открытым небом.
– Ты можешь позвать своего друга Толю, – предложила она.
– Да, хорошо, я позову.
– Можешь даже позвать с девушкой, если она у него имеется.
– Это долгая история, сейчас он одинок.
– А что случилось? – вдруг оживилась Таня. – Они расстались?
– Можно и так сказать.
Повисла пауза.
– Антон, я, разумеется, тебе не смогу заменить лучшего друга, но мне кажется я имею право на более развёрнутые ответы, – воспротивилась Таня.
– Галя, девушка Толи, умерла. Она погибла в той аварии, что посадила меня в инвалидное кресло. Ко всему прочему, я был за рулём.
Таня на время замолчала.
– Мне очень жаль, – наконец, раздалось в трубке. – Ты, наверное, винишь себя?
– Я винил. Но сейчас мне лучше дается понимание неизбежного.
– Вас было трое? – последовал неожиданный вопрос.
«Что я должен отвечать? Если трое, то почему? А если четверо то, что случилось с той, кого я совсем недавно называл своей девушкой? Это всё было так сложно, но врать я просто устал».
– Нас было четверо, Таня.
Она не сразу, но спросила.
– И кем был четвертый пассажир в машине?
– Это была моя девушка. Она сейчас в коме.
Таня снова молчала. Я где-то пожалел, что начал разговор о своем прошлом, но если я планировал связать с ней свою жизнь, то он когда-нибудь должен был состояться.
– Ты скучаешь по ней? – вдруг послышалось в ответ.
– Как по своей девушке нет, но как по человеку, попавшему в беду, несомненно.
Мы быстро попрощались, оставив между слов «целую» и «до встречи» некоторую прохладу. Вскоре позвонил Толик, и я пригласил его на просмотр фильма к Тане. Тот охотно согласился, желая взглянуть на девушку, которая уже давно жила в моем сердце.
– Как ты? Пришел в себя от новостей о Стасе? – спросил я уже в машине.
– Да, бро, я решил оставить о нем свои мысли. Не думаю, что Стас получил по заслугам, но кто я такой, чтоб об этом судить.
Когда я пишу свои книги, я прислушиваюсь и принюхиваюсь, словно старая ведьма, чтоб обнаружить следы истории в вековом дремучем лесу страниц. Эти следы оставляет для меня само произведение, ведь оно, словно живое, ненавязчиво ведет меня за собой, давая проникнуть вглубь основного действия. И даже уже находясь там, в самой середине истории, я еще даже не догадываюсь, чем же все закончиться…
Представь, что ты лежишь на зеленом поле молодых побегов и рассматриваешь кучевые облака, скопившиеся над лесом. Вдруг, к тебе приходит способность увидеть поле таким, какое оно есть без скрытых тайн, так как его видят ведьмы. Ты закрываешь глаза и поднимаешься в воздух, переворачиваешься и смотришь вниз, видишь сверху себя, беззаботно лежащую на траве. Ты смотришь сначала на поле и, в ту же секунду видишь каждую травинку, каждую землишку по отдельности. Под каждым камнем, около каждого корешка кишит жизнь, не особо приятная тебе, от микроскопических тварей до муравьев, от сороконожек до различного вида жучков и паучков.
Вчера жители мирного Белграда пили кофе, обсуждали футбольные матчи и болтали с соседями по очереди в супермаркетах. Сегодня они готовы убивать друг друга: кто – за идею, а кто – за наживу. Разделенный рекой город оказывается в одночасье охвачен военным переворотом. Пока на одном берегу устанавливается жесткая диктатура, на другом свирепствуют мародеры и вооруженные банды. Пятеро незнакомцев объединяются, чтобы выжить в челюстях гражданской войны и пробраться туда, где, по слухам, есть безопасный коридор.
Это 340 год до нашей эры. Преследуемый, преследуемый юноша-брамин клянется отомстить за ужасное убийство своего любимого отца. Холодный, расчетливый, жестокий и вооруженный полным отсутствием общепринятой морали, он становится самым могущественным политическим стратегом в Бхарате и преуспевает в объединении разоренной страны против вторжения армии этого полубога, Александра Великого. Столкнув слабые стороны обеих сил друг с другом, он одерживает злую и удивительную победу и успешно устанавливает Чандрагупту на трон могущественной империи Маурьев.
Пожилая Марта Бекетт — пленница в собственном доме, и так продолжается с тех пор, как ее старший брат исчез, когда ему было всего девять лет. Играя в прятки, он спустился в подвал и больше не вернулся. И теперь Марта поклялась защищать всех, кто еще жив, от зла, скрывающегося под половицами. Но что бы это ни было, оно проснулось — и снова хочет есть... Когда Марта обращается за помощью в полицию, Энни Грэм первой откликается на ее просьбу. Сейчас Энни Эшворт счастлива в браке с коллегой-полицейским Уиллом, у нее шикарный дом и любимая работа.
«Они услышали это! Звук! …От этого звука выворачивало и кровь стыла в жилах. Откуда-то из глубины комплекса, а может, из храма или даже из-под земли, неизвестной, невидимой, раздался звук, или точнее сказать, нечто, похожее на заунывный вой сирены, а может, выло какое-нибудь животное… Этот крик, эхом раздавшийся среди руин, был подобен вою голодного волка или койота: сначала шли низкие ноты, потом повыше; это походило на определенную мелодию, скорее даже погребальную песнь…».
Иногда жизнь человека может в одночасье измениться, резко повернуть в противоположную сторону или вовсе исчезнуть. Что и случилось с главным героем романа – мажором Алексеем Вершининым. Обычный летний денек станет для него самым трудным моментом в жизни. Будут подведены итоги всего им сотворенного и вынесен неутешительный вердикт, который может обернуться плачевными и необратимыми последствиями. Никогда не знаешь, когда жестокая судьба нанесет свой сокрушительный удар, отбирая жизнь человека, который все это время сознательно работал на ее уничтожение… Содержит нецензурную брань.
Logline Однажды Виталик знакомится с девушкой, — у вырытой могилы, прямо в момент похорон, и данная кадриль раскручивает цепочку абсурдно-комедийных ситуаций, где лейтмотивом выступает ревность, и кто именно ревнует — вопрос открытый до финала…Жанр: мистическая трагикомедия, чёрный фарс.