Всё, что от тебя осталось - [52]

Я задумался и вдруг вспомнил выцарапанные пятерки рядом с палатой деда. Это вероятно был пятый уровень, и, разумеется, пятый уровень вниз.

– Мы сидели на кухне основную часть времени. И там над головой Виктора висели круглые часы.

– Сколько времени на них было? – оживился Харон.

– Шесть, ровно шесть!

– Обалдеть! Ты был на шестом уровне!

Его удивлению не было предела. Он подскочил с кресла и аккуратно присел рядом со мной.

– Как там? – таинственно прошептал Харон, нарушая мое личное пространство.

В комнату зашел Толик, обнимая здоровую кружку кофе. Видя нас в столь тесных отношениях, он сразу же облюбовал кресло у торшера как можно ближе к нам, чтоб ничего не пропустить.

– Там жутко. Все разрушено. В этой комнате, – обозначил я руками зал, – был только старый диван, капли крови над ним и здоровая трещина вот в том углу.

– Мой брат умер прямо здесь, где мы с тобой сидим, на своем старом диване. Исколол себе вены ржавой иглой. И никто не пришел его навестить, узнать как он. Это теперь навсегда останется на мне.

– Конечно, останется, – Михаил поднял глаза, – если ты знал, что он умирает и не пришел.

– Нет, нет, я не знал, – судорожно замотал он головой.

– Тогда к чему все это? – строго спросил я, указывая интонацией на беспричинность подобных истерик.

– Там были еще мертвецкие руки. Они вылезали из трещины в стене и пробирались во все комнаты. Он от них скрывался, и я, когда был в коме, тоже.

Оба слушателя испуганно переглянулись.

– Потом я наврал ему, чтоб вызвать в нем лучшие чувства и вырвать его душу из круговорота событий. Затем пришли светящиеся санитары и забрали его.

В комнате повисла тишина. Каждый из нас задумался о чем-то своем.

– Кто тебя всему этому научил? – вдруг выпалил Харон, обдув меня своим дыханием.

– Мой дед, Алексей.

– Можно я с ним пообщаюсь? – воодушевился он.

– Он умер, много лет назад, – мне пришлось его ошарашить. – Дед научил меня, когда я был в коме. Мы встретились на том свете, и он меня вернул в тело именно ложью, – смущенно закончил я, ведь мне приходилось впервые озвучивать такой синопсис своих видений.

– Поразительно, я еще никогда не встречал таких людей! – восторгался Михаил.

Это звучало забавно. Первый раз я ощутил себя не жертвой обстоятельств, а в какой-то степени везунчиком.

– Послушай, но зачем ты ко мне пришел? – вдруг опомнился он.

– Мне надо вернуть человека из комы так же, как это сделал мой дед. Но я не могу попасть на тот уровень, если можно так выразиться, – еще теряясь в терминах, объяснил я, как мог.

– Это кто-то особенный или ты всем так помогаешь?

Я почему-то замолчал.

– Это его любимая девушка, – вдруг послышалось от Толи.

Его слова резали уши. Я никогда не любил Женю, и сейчас понимал это яснее прежнего.

– Мне очень жаль, – искренне опечалился Харон, – я надеюсь, ты найдешь ее.

– Я вижу ее сквозь двери и окна, но ни, то ни другое не открывается. Значит, она на другом уровне.

– Знаешь, я никогда не слышал, чтоб люди в коме были на уровнях ниже шестого, – вдруг заявил Харон.

Почесав лоб, я вдруг вспомнил историю с Гленамар.

– Я мало в этом разбираюсь, но то место, где мы попали в аварию, оно довольно необычное.

– Насколько необычное?

– Возможно, это сами врата в ад…

– Девятый уровень – это настоящий ад. Но я не знаю ни одного живого, кто там бывал. Ребята, покажите мне место! – оживился Харон.

Его глаза заблестели странным огнем, и я испуганно отклонился.

– Мы можем показать на карте, – вступил в разговор Толя.

– Поехали туда вместе! – он взял меня за руку, словно умолял. – Мы выйдем туда вместе с тобой, ты разыщешь любовь всей своей жизни, а я пройду туда, где никто еще не бывал!

«Любовь всей моей жизни!» – отдалось в висках.

– Мы можем показать место на карте, – уверенно повторил я слова Толи.

Харон был разочарован. Ему, вероятно, казалось – я могу дать толчок его исследованиям. Но я ясно понимал, что не имею желания шататься по этим уровням. Мне было сложно там одному, и я был уверен, что с придатком за плечами будет еще сложнее. Все, что я хотел – вывести Женю и навсегда забыть об этих мирах.

Уже в машине Толя принялся меня успокаивать:

– Я знаю, как это тяжело.

– Что тяжело?

– Твоя любимая в совершенно жутком месте, а ты не можешь к ней попасть. Уже второй раз тебе кажется, стоит протянуть руку, и ты ее выведешь! Но Женя снова оказывается недоступна. Ты, наверное, думаешь о ней день и ночь.

– Толя, я не люблю Женю! И никогда не любил.

Он уставился на меня вместо дороги. И я даже пару раз схватился за руль, чтобы выпрямить наш путь.

– Это ты себя так успокаиваешь? – никак не мог угомониться он.

– Нет, я еще со школы люблю другую девушку. И, наконец, я набрался смелости с ней встречаться.

– Ничего себе новости, я рад за тебя. Познакомишь?

Я оценил этого красавца ревнивым прищуром, и машина наполнилась громким смехом.

Мы ехали по ночному городу, времени было около двенадцати. Я всегда заискивающе заглядывал в окна неспящих многоэтажек. Эти уютные светящиеся коробочки, манили меня, и я беспричинно завидовал их уюту и семейному счастью. Странное, необъяснимое ощущение, когда вопреки здравому смыслу я хотел оказаться на чьем-то месте, прожить чью-то жизнь, думая, что она лучше.