Всё, что от тебя осталось - [5]
Судя по нависшему молчанию, в воздухе витали обида и недовольство мной. По их соображениям, я никогда не мог расслабиться по-настоящему и получать от приключений удовольствие. Как только я допустил мысль о своей неправоте, сзади меня послышались сдавленные смешки. Толя что-то показывал с видом профессионала немого кино, а Галя булькала, словно закипающая вода в кастрюле под крышкой. Мне не было обидно или больно от этого, скорее просто грустно. Грустно и обидно, что никто не в силах понять меня здесь и сейчас и хоть на время проявить уважение к моим просьбам. Я слышал, как они опустошили еще одну бутылку пива и закинули ее в багажник. Та принялась звучно кататься между нашими чемоданами, издавая запах хмеля, который, разумеется, никто кроме меня не чувствовал. Мои друзья прекрасно знали, как я не любил беспорядок и свинство в машине. Это был их протест портив моего занудства, и теперь мне оставалось только стиснуть зубы и проглотить все свои недовольства. Эти двое поняли, что я окончательно отступил, прекратил свои нравоучения, и принялись кидать в Женю орешки. Поначалу та не обращала на них внимания. Однако словно заразившись каким-то чрезвычайно опасным вирусом, к которому у меня был стойкий иммунитет, она принялась украдкой кидать орехи обратно. Когда же вирус через дыхательные пути добрался до мозга и окончательно поработил его, она мигом отстегнула ремень и полезла с щекоткой к обидчикам.
Тишина и порядок возникали, лишь когда они все дулись на меня. И только почувствовав мое безразличие, сокурсники продолжили устраивать этот балаган. Женя провалилась между сиденьями и ударила меня по рукам своей кроссовкой. Машину тотчас повело влево. Я заорал, стараясь изо всех сил вырулить на дорогу. Рывками давя на тормоз, я с трудом всего на доли секунд брал контроль над машиной, но она снова продолжала скользить, только меняя пейзаж в ветровом стекле против часовой стрелки.
– Мама, мама, мамочки! – кричал кто-то из девушек.
И лишь развернувшись на триста шестьдесят градусов, автомобиль остановился.
– Все в порядке?
– Да, мы нормально, – отозвался Толик, – только вот… Галя, Галя!!!
Я резко повернулся и увидел, как Толя трясет свою подругу, лишившуюся чувств. Вероятно, эта ослабленная девушка от испуга потеряла сознание.
– У кого-нибудь есть нашатырь? – крикнул Толик.
Я развел руками и закрутил головой.
– У меня есть виски! – неожиданно призналась Женя и, оживившись, расстегнула свою сумку, напоминающую мешок Деда Мороза.
Достав миниатюрные копии Джека Дениелса, она поспешно открутила кукольную крышечку одного из флакончиков. Толя аккуратно взял его, но Галя очнулась еще до того, как резкий запах наполнил ее легкие. Она дернулась и приоткрыла глаза.
– Как ты? – невероятно заботливо спросил Толя.
– Что произошло? Мы все умерли?
– Нет, нет, нет… Ну что ты?! Конечно, нет, – принялся успокаивать ее мой друг.
Он необыкновенно ласково обнял ее за плечи, словно ребенка, и поцеловал в лоб.
– Просто кто-то решил отправить нас на тот свет раньше времени, – произнес я, взглянув на Женю, – но его план не удался.
– Антон, я же не специально…
– Сиди теперь там, – практически приказал я, – с меня хватит!
Из-за этой глупой выходки мы все уже могли лежать в канаве внутри разбитого авто. И что дальше? Одному богу известно. Все молчали. Понятно, что мы жутко испугались и как-то по-особенному переживали за Галю. С нами в компании был больной человек. И даже в момент ремиссии она все же казалась слишком слабой. На мои плечи обрушилась невидимая ответственность за эту хрупкую бледную особу, и я начал всерьез подумывать, что это была не лучшая Толина идея взять ее с собой.
Немудрено было потерять контроль над машиной еще и на подобной трассе, тем более ночью, да и в такую погоду. Негодование постепенно отступало, мне не хотелось омрачать поездку, подчеркивая значимость инцидента. В конце концов, мы все были живы и невредимы, это главное. Погода ухудшалась, и я был даже рад, что Женя пересела назад. Трассу окутывал туман. Он выползал, словно живой, из низин и бросался под колеса. Уже через пять минут езды он встал в полный рост, блокируя всю видимость. Я плавно снизил скорость. Свет моих фар отражался от этой плотной белой пелены, и стало совершенно ясно, что туман был в разы хуже Жени. Она все еще молчала, и в моей голове даже пронеслась мысль попросить прощения. Но если бы я это сделал, она бы начала все по новой, не сделав ровно никаких выводов.
Вдруг впереди появилось странное свечение. Я три раза плавно притормозил и практически подполз на скорости в десять километров в час к рассеянному лучу. Примерно в пяти метрах от нас стоял автомобиль. Возможно было различить только двери и одну тускло горящую фару. Я приглушил свет и включил аварийку.
– Что с той машиной? – последовал вопрос Толи в мое левое ухо.
– Я не знаю, мне видно одну фару. Думаю, их тоже развернуло, но повезло меньше, чем нам. Похоже, они врезались в столб.
– Надо вызвать скорую и полицию. – продолжал его бархатистый голос.
Галя и Женя были немы как рыбы. Толик набрал номер скорой. Я позвонил в полицию. Мой навигатор показал нашу локацию, и диспетчер ответил:
Когда я пишу свои книги, я прислушиваюсь и принюхиваюсь, словно старая ведьма, чтоб обнаружить следы истории в вековом дремучем лесу страниц. Эти следы оставляет для меня само произведение, ведь оно, словно живое, ненавязчиво ведет меня за собой, давая проникнуть вглубь основного действия. И даже уже находясь там, в самой середине истории, я еще даже не догадываюсь, чем же все закончиться…
Представь, что ты лежишь на зеленом поле молодых побегов и рассматриваешь кучевые облака, скопившиеся над лесом. Вдруг, к тебе приходит способность увидеть поле таким, какое оно есть без скрытых тайн, так как его видят ведьмы. Ты закрываешь глаза и поднимаешься в воздух, переворачиваешься и смотришь вниз, видишь сверху себя, беззаботно лежащую на траве. Ты смотришь сначала на поле и, в ту же секунду видишь каждую травинку, каждую землишку по отдельности. Под каждым камнем, около каждого корешка кишит жизнь, не особо приятная тебе, от микроскопических тварей до муравьев, от сороконожек до различного вида жучков и паучков.
Женщину терзают тревоги, что ее муж узнает про измену пятилетней давности. Узнает, что сын не от него. Но, в то же время, она хочет все ему рассказать, когда подвернется момент. Все усложняется появлением в гостях настоящего отца ее сына. Ее мучают кошмары, связанные с нерожденными дочерями. Годом раньше, до измены, ей пришлось сделать аборт. Но ей так хотелось, чтобы в их семье появился ребенок, поэтому она пошла на этот шаг и изменила своему мужу с давним другом. Между тем, сыну стали являться образы его сестренок.
Он следовал за ней, потому что хотел обладать. Она поверила ему, потому что хотела острых ощущений. Есть поговорка, что любопытство может убить… но Валериэн Кимбл начинает понимать, что его удовлетворение может стать еще хуже. Четырнадцатилетняя Валериэн живет в эпоху, когда мерзавцы и плохие парни изображаются как романтический идеал, а герои устарели и скучны. Поэтому, когда Гэвин Мекоцци, гениальный, но странный парень-одиночка из ее школы, начинает проявлять к ней интерес после случайной встречи в зоомагазине, Вэл заинтригована.
Нет писателя более экстремального, извращенного и грубого, чем Эдвард Ли. Его мир — это мир психопатов-насильников-реднеков, демонов, одержимых сексом, и инопланетян, крадущих сперму. Приготовьтесь, король сплаттерпанка гарантированно шокирует, оскорбит и заставит вас смеяться, пока вас не стошнит…
Глубокий тыл во время Великой Отечественной войны. "Коктейль Молотова", изготовленный пареньком для фронта, может обернуться ГУЛАГом для его отца. Или преследовать в поколениях. И в современном мире внук, стоя над гробом деда, пытается постичь смысл перекрещенных молота и серпа – тоже своего рода крестное знамение. "Сжечь за собой мосты" – значит отрезать себе всякую возможность к отступлению. А в случае поджога моста впереди себя – значит действительно видеть выход, но сознательно лишить себя возможности им воспользоваться…
«Если тебе предложат нечто совершенно непотребное, точно выходящее за рамки общественной морали, да настолько откровенно, что станет стыдно рассказать даже самой близкой подруге, то в котором часу ты согласишься?». Вот и героиня не имела ни шанса устоять перед личными демонами, толкающими ее с головой в водоворот страсти и похоти. Девушка желала познать себя и свою сексуальность, давно утерянную в скучном браке, а осознав, с какой легкостью принимает приглашение малознакомого мужчины, окончательно уверовала в свое превосходство перед обществом – людьми, чьи страхи не дают им наслаждаться жизнью в полной мере.
Мрачный рассказ о человеке, попавшем в лапы ужасной системы. Проходя по её конвейеру, он узнает очень важное о себе, о человечестве, о мирах и о самой системе.