Всё, что от тебя осталось - [48]

– Я малость в шоке, – выдержав паузу, заговорил Толя, – ты не умел признавать свою вину ровно столько, сколько я тебя знаю. Это жуткий лес сотворил такие перемены или разговор с Галей?

– И то и другое, – рассмеялся я. – Но твоя Галя умеет подбирать нужные слова, чтоб мозги встали на место.

–Ха-ха-ха, – послышался довольный смех. – Это точно. Завтра я могу съездить с тобой к этому Харону.

Я набрал проводнику и назначил встречу на завтрашний вечер.

Серый панельный дом не сильно настраивал на изотерический лад, хотя и поход в астрал вряд ли можно было назвать романтическим путешествием. Мы нажали красную кнопку звонка добротной деревянной двери, которую вскоре открыл плотный лысый мужчина лет тридцати. Хорошо выбритое лицо и открытые глаза внушали добросовестность, а безупречно белая футболка могла служить доказательством щепетильности. Только после я заметил, что он стоял в пижамных штанах, держа в руке полную кружку ароматного кофе. Возможно, я бы вовсе не обратил на это внимание, если б не заходящее за горизонт солнце, пробивающееся сквозь поредевшие грозовые тучи и грязные окна лестничных пролетов.

– Вы Харон? – Толин голос оторвал меня от изучения этого субъекта.

– Да, это я, – прозвучал довольно поставленный и уверенный голос.

– Антон, Анатолий, – представил нас мой друг, – а как ваше имя?

– Харон более чем мое настоящее имя! В этом слове мое предназначение и моя судьба. Зачем вам что-то другое, ведь вы пришли сюда ради Харона, а не Ивана, к примеру.

«Ага, тогда мы Юлий Цезарь и Курт Кобейн» – усмехнулся я в мыслях. – «Можно просто Юлий и Курт».

– Когда человек открывает незнакомцам что-то индивидуальное, присущее только ему, то это и является началом доверия, – настаивал Толя.

– Если я назову вам имя, данное мне моей матерью, это вызовет в вас доверие? Доверие формируется от дел, а не от имен и названий.

Этот парень любил поболтать, и я пнул Толю в руку, взывая оставить бессмысленные атаки.

Харон завел нас на кухню.

– Пуэр? Кофе?

Мы синхронно замотали головами.

– Тогда я допью свой, и начнем, – преподавательским тоном заключил наш проводник в мир мертвых.

Он жестом показал пройти из тесной кухни в более просторное помещение, которым оказался затемненный плотными синими шторами зал. Слева подпирая потолок, высился громадный книжный шкаф. Он был так тесно забит литературой, что на полках совсем не оставалось места для иноземных сувениров, так привычных глазу в подобных местах. За ним стоял письменный стол с такими же переполненными полками, словно продолжение книжной эпопеи. В углу у бархатных штор пару электро и обычных гитар с усилителями. По другую сторону длинный диван и два кресла. В углу торшер с мягким светом и причудливый агрегат для курения.

– Мы будем что-то курить? – машинально спросил я, не отводя глаз от стеклянной колбы с разноцветным хоботом.

Меньше всего мне хотелось принимать вещества, чтоб войти в нужное состояние. Находясь по другую сторону реальности, мне непременно нужно было иметь контроль над ситуацией. Я понимал, что устал быть марионеткой, стимулирующие же препараты связывали волю по рукам и ногам.

– Нет, я не путаю отдых с работой, – мостясь в дальнее кресло, заявил Харон. – Кто пойдет со мной в астрал, а кто будет ассистировать?

– Ну, ему надо в астрал, значит, я буду ассистировать, – расплывшись ироничной улыбкой, сообщил Толик.

– Гитару в руках держал? – делая большие глотки кофе, обратился этот заядлый читатель к Толе.

– Пару раз держал, – не выдавая своего профессионализма, поскромничал тот.

Харон, не разгибаясь, подошел к усилителю и щелкнул включатель. Проверив готовность, он попятился назад и занял прежнее положение.

– Около стула бас. На нем красная струна. Тебе будет необходимо играть на ней примерно раз в десять-пятнадцать секунд. Будешь это делать, пока мы не погрузимся.

– Как я узнаю, что вы погрузились? – садясь на круглый табурет, отозвался Толик.

– Ты увидишь, что мы уснули. Я собираюсь быть там примерно час. Потом я выведу его за собой. Пока нас не будет, можешь почитать что-нибудь.

Харон хвастовски указал на книжный шкаф и позвал меня подкатиться ближе. Он поставил пустую кружку на подоконник, отодвигая тяжелую штору. Солнце уже почти зашло, и свет мягкой полосой на мгновение озарил комнату.

– Твое тело завибрирует изнутри от звука струны, – наклонился ко мне Харон. – Главное – не бойся! Отпусти контроль над телом и попробуй в момент вибрации встать. Ты раньше ходил? Знаешь как это, или такой от рождения?

– Ходил, ходил!

– Хорошо! Так вот, с очередной вибрацией раскачаешься, отделишься и встанешь. Дальше слушай меня. Мы сможем говорить там мыслями. Ты выполняешь все мои команды, внимаешь все, что я говорю. Понял?

– Да!

– Запомни основные команды! Глаза вниз – это значит, что ты опускаешь голову и никому не смотришь в глаза. Первая команда ясна? – напористо тараторил Харон.

– Почему? – как-то растерянно переспросил я.

Возможно, времени на беседы у нас было не так уж много, но мне виделось совершенно необходимым знать подобные детали путешествия.

– Потому что мертвые узнают, что ты живой. Они это понимают по глазам. Вовремя скроешь свои глаза – не поймут. Понятно?