Все что он пожелает - [11]

— Может когда-нибудь. Когда накоплю денег.

— Тогда у тебя будет целая компания, чтобы целовать твой зад, да?

О, Боже. Как только я сказала это, я захотела взять свои слова обратно.

Но он просто залился смехом.

— Не знаю, относительно других, целующих мою задницу, но…

Тут он бросил озорной взгляд на мой зад.

— Я был бы не прочь целовать задницу кого-то другого.

Опять свекольно-красная. Пшшш! Вся кровь прилила к моему лицу.

Но на этот раз я застыла на месте.

— Эй, — рявкнула я.

Он обернулся снова с этим удивленным взглядом.

— Что?

— Знаешь, это крайне неприлично, правда? – сказала я, скрестив руки на груди.

Я полагала, что он ответит чем-нибудь еще более непристойным, но он удивил меня, подняв руки в примирительном жесте.

— Прости, — сказал он искренним тоном. – Я прошу прощения. Я не хотел поставить тебя в неловкое положение. Ты просто… извини. Этого больше не повторится.

— Ты просто что? – спросила я.

Мне было не слегка любопытно, что он собирался сказать дальше – я просто умирала от любопытства.

— Ну, ты, – он замолчал и покачал головой. – Ничего.

— Ты просто что? – потребовала я.

Он улыбнулся, но это была не его обычная, «Я собираюсь делать то, что хочу, и собираюсь повеселиться, делая это», ухмылка. Она была более искренняя… и почти уязвимая.

— Я нахожу тебя очень привлекательной.

Мое сердце пропустило удар, пока он продолжил.

— Я привык быть слегка более… агрессивным и забыл об окружающей обстановке и манерах. Я прошу прощения. — Он опять дурачился и поднял обе руки, словно говоря, «Не стреляйте! Я больше не буду». — Только не подавай на меня в суд за сексуальное домогательство, ладно?

Я стояла там всё еще со скрещенными руками и раздумывала над этой дилеммой.

С одной стороны, его поведение было совершенно неуместно.

А с другой стороны, сексуальное домогательство по определению — это нежелательные сексуальные заигрывания.

А я та-а-а-а-а-к их желала.

Вообще-то я накинулась на него потому… ну,… что он меня раздражал, возбуждал, залез мне под кожу, и я хотела нанести ответный удар. Я не самая сексуальная женщина на свете. По крайней мере, я не расхаживаю и не шучу о сексе с незнакомцами – и мне нечем ответить ему на его короткое выступление по поводу «целования задницы». Поэтому я пошла по пути наименьшего сопротивления.

Невероятно великолепный парень открыто флиртовал со мной, а я собиралась отказаться от этого.

Итак,… либо сохранить мое достоинство и окатить холодной водой все сексуальное напряжение… или признать, что я чересчур резко отреагировала, и выглядеть так, словно я вешаюсь на него?

Я постаралась найти золотую середину, но вышло не так хорошо, как я надеялась.

— Я не говорила, перестать… просто… притормози слегка, — пробормотала я, покачиваясь на каблуках вперед-назад.

Он улыбнулся как Чеширский кот, и я почувствовала, как мои колени вновь задрожали.

Черт побери, я так легко не сдамся!

У него было преимущество, и он знал об этом, но он не воспользовался им.

— Договорились. Теперь давай посмотрим на эти документы. Пойдем?

Глава 12

Мы вернулись обратно к моему столу и кабинету Клауса.

Тишина была немного неловкой.

В торговле есть пословица: «Кто первый заговорит, тот и проиграет».

Представьте, продавец презентует свой товар не определившемуся клиенту. Когда продавец заканчивает свою презентацию и просит приобрести товар, он должен замолчать и дождаться ответа. Если он скажет что-нибудь раньше клиента, значит, он отчаянно хочет продать свой товар, а все мы знаем, насколько привлекательно отчаяние. В свою очередь, если не определившийся клиент первым произнесет что-либо, значит, он купился на негласное равновесие сил и признал его. Психологически он передал власть продавцу, что обычно приводит к заключению сделки. Любой, кто заговорит первым, проигрывает.

В этом случае, проиграла я.

— Ты до сих пор не сказал, что такого важного в этих документах, что тебе приходится тратить на них такой превосходный вечер пятницы, — сказала я, просто чтобы возобновить наш разговор.

— Вообще-то, я полагаю, что уже сказал, — ухмыльнулся он.

— Ах, да, правильно. Ты подумываешь о покупке компании, — сказала я с сарказмом. – А как насчет настоящей причины?

Он продолжал ухмыляться:

— Ну,… если бы я был на месте Клауса, я бы возможно сказал, что это не твоё дело. Но поскольку мы друзья, позволь мне выразиться по-другому — есть вещи, о которых я не вправе говорить, но могу сказать, что я… уполномоченный представитель одной очень важной деловой сделки и хотел проверить кое-что, прежде чем мы совершим её.

— LMGK поглощение,— сообразила я.

Он выглядел удивленным.

— Ты об этом знаешь?

Я покраснела. Я не должна была знать об этом, но…

— Последние недели все шептались об этом. И я кое-что видела.

— Например?

— …кое-что, о чем я не вправе говорить.

Он засмеялся.

— Тушé.

— Но чего я не видела раньше, так это тебя.

Что было правдой. Во время всех этих секретных встреч толстосумов из Икзертон и LMGK я никогда не видела Коннора. Его бы я определенно запомнила.

Он указал на себя.

— Теперь видишь. Во плоти.

Я посмотрела на загорелую грудь, выглядывавшую из выреза его расстегнутой рубашки, и вздохнула про себя.