Все что нужно ей - [37]

Улыбка с моего лица сползла, и я покачнулась. Серёжка сразу в плечи мои вцепился.

— Что такое? Плохо?

Я заставила себя сделать глубокий вдох.

— Нормально. Мне на самом деле нужно отдохнуть.

В спальню я входила, ощущая, как мне на плечи давит груз тоски и вины. Настолько огромный, что я даже радости из-за возвращения домой не чувствую. Облегчение — да, из-за понимания того, что сейчас налью ванну, добавлю в воду любимое апельсиновое масло, кину горсть морской соли, опущусь в горячую воду и проведу ближайшие полчаса в блаженной тишине, а затем лягу в свою удобную, мягкую, приятно пахнущую постель. А вот радости во мне нет. Наверное из-за не оставляющего меня предчувствия — ничего еще не кончилось. Зная Серёжку, могу сказать, что он не остановится, пока не доберётся до своих обидчиков. Даже сейчас слышу его каменный голос, раздающий приказы охране во дворе. Я кофту сняла, бросила её на пол, в угол, чтобы домработница выбросила, подошла к окну и отдёрнула штору. Увидела мужа, он стоял спиной к дому и меня заметить не мог. Плечи расправлены, спина прямая, руки в карманах брюк, и кивал, слушая начальника своей охраны. Ефимов был грозен и казался агрессивным, вроде бы ждал приказа, всего одного слова, чтобы броситься громить крепости противников. Занавеску я задёрнула и минуту стояла, раздумывая, что всё это значить может. Вдруг они уже знают?.. Знают, что знаю я, и даже то, что мне неведомо? И самое интересное: желаю я им удачи или нет?

— Анастасия Николаевна.

Я оторвалась от своих раздумий и обернулась. Увидела домработницу в дверях.

— С возвращением.

Я кивнула, не совсем понимая, к чему относится её улыбка.

— Вам что-нибудь нужно?

Что мне нужно?

— Я… приму ванну, — решила я. — Принеси мне чай, пожалуйста. Как всегда, ромашковый…

— С долькой лимона, — закончила за меня девушка. — Конечно.

— И ещё, Кристина, я переоденусь, а всю одежду, что на мне сейчас, выброси.

Понадобилась секунда, после чего Кристина кивнула.

— И передай моему мужу, что я хочу побыть одна. Хотя бы полчаса.

Чай мне принесли, как только я опустилась в воду. Откинула голову на бортик ванны и блаженно прикрыла глаза, и вот тут Кристина после короткого стука вошла и подала мне чашку. И тут же молча удалилась. Я сделала глоток любимого чая, вытянула ногу, подняв её над водой, и поглядела на большой синяк на икре. Больше в моей жизни нет леса, болота, коряг и вечеров, которые я проводила на скамейке, глядя на заходящее солнце. В памяти мелькнул Гришкин образ, как он сидел на ступеньках крыльца и курил, но я поторопилась отогнать от себя мысли о нём.

«Это пройдёт», — успокоила я себя. — «Мне нужен ещё час, один вечер, я проникнусь чувством безопасности, и позабуду обо всём».

А через секунду мысленно добавила: «Надеюсь, этот олух успеет смотаться из города».

В этот день Серёжка задавать мне вопросы поостерёгся. Видел, что рассказывать о том, что со мной произошло, я желанием не горю, и, видимо, решил не волновать меня. Я ещё напустила в глаза печали и скорби, прикинулась безумно уставшей, и меня оставили в покое. Но только на один вечер. Я чувствовала, что Серёже в компании с Ефимовым, не терпится выяснить некоторые детали, видимо каких-то сведений им для полноты картины не хватало. Как только я спустилась к завтраку, они начали переглядываться, не зная, как начать разговор. Хотя, я была уверена, что Ефимов, с его опытом, прекрасно знал, как надо допрашивать людей, а вот Серёжа осторожничал, боясь неловким словом меня расстроить, а то и вызвать новую истерику. Надо сказать, что перед сном я немного поплакала, нервы всё-таки у меня не железные, и они, в конце концов, сдали, особенно после того, как муж начал задавать осторожные вопросы по поводу того, не причинили ли мне похитители какого-либо вреда. Я поняла, к чему он клонит, перепугалась, начала отнекиваться и заверять его, что меня и пальцем не тронули и, в конце концов, заплакала. Серёжа принялся меня утешать, а я ещё сильнее разревелась, призналась ему, как сильно я испугалась, оказавшись в незнакомом месте, наедине с головорезами, не зная, чего от судьбы ждать. Уснула я несчастная и в слезах, и, судя по всему, впечатление произвела, потому что сейчас муж на стуле ёрзал, и не знал, как вывести меня на разговор и стоит ли вообще это делать. Решив, что если я и дальше буду усиленно изображать жертву, то это может повернуться против меня же, я решила не противиться судьбе, и, выпив кофе, сообщила:

— Серёж, я готова ответить на все вопросы.

— Ты уверена? — серьёзно спросил он.

— Да. Вам ведь это важно?

— Очень важно, Анастасия Николаевна. — Ефимов отодвинул стул и присел напротив меня. Мне хватило пары секунд его прямого взгляда, чтобы начать искать в столовой пятый угол. Почувствовала себя преступницей, честное слово.

— Милая, мы столько дней тебя искали. Весь город перевернули.

Я мысленно усмехнулась. Можно было хоть три раза его перевернуть. Толк-то какой? И, кстати, в этом как раз можно признаться.

— Меня держали за городом. В лесу.

— В лесу?

— В деревне?

— Нет. Дом посреди леса. Вокруг никого.

— Вы видели лица похитителей?

— Да, они не прятались.