Все что нужно ей - [33]

— Отпусти меня, мы об этом не договаривались.

— А мы, вообще, деталей не обговаривали. Помню, ты так торопилась вчера…

Я руками в его грудь упёрлась, но быстро выдохлась и попросила:

— Гриша, пожалуйста.

Он перестал со мной бороться, но по-прежнему крепко держал, ладони лежали на моей спине, а я бурно дышала, чувствуя, насколько они горячие.

— Тебе противно?

— Нет, дело не в этом. То есть… — Я зажмурилась на мгновение. — Ты же сам всё знаешь.

Он заинтересовался.

— Ты о чём?

— Я о том, что я люблю своего мужа! А ты не имеешь права меня заставлять, это просто низко.

— Ах вот как. Разве я говорил, что собираюсь заставлять? У нас обоюдовыгодная сделка.

Я смотрела в его глаза и думала.

— Гриш, ты зачем это делаешь?

Он плечами пожал, то ли заигрывая, то ли издеваясь надо мной.

— Отпусти меня, и иди к своей Свете, она обрадуется.

— Да?

— Да! У неё гордости куда меньше, чем у меня.

— Откуда ты знаешь?

— Она так отчаянно колыхала перед тобой бюстом, что только слепой не догадается!

Гриша руки разжал, и я съехала к нему под бок, от неожиданности охнув. А он с кровати поднялся, сунул ноги в кроссовки.

— Думаю, я так и поступлю. Что я, действительно, зря силы-то растрачиваю. Там хоть есть за что подержаться, две тебя. И молчать умеет, когда надо. А от тебя у меня только головная боль и никакого удовольствия.

— Свинья, — пробормотала я, когда он из комнаты вышел, шарахнув дверью о косяк. Сделала глубокий вдох, но от слёз меня это всё равно не спасло, и я поторопилась их смахнуть. Легла и повернулась спиной к двери. Выждала минуту, боясь и одновременно надеясь, что он вернётся, после чего прошептала: — Я хочу, чтобы всё это кончилось.

Уж не знаю, обиделся ли Гришка, или всерьёз увлёкся прелестями Светланы, но к ужину не вернулся. Я силилась улыбаться хозяевам дома, но притворяться спокойной у меня плохо получалось. Гоша поглядывал на меня со смятением, словно виноватым себя чувствовал, а Алёна разрывалась между женской солидарностью и уверенностью в том, что я её брату не пара, и, кажется, тоже на Гришку злилась, из-за того, что поставил её в дурацкое положение. Я же, если честно, больше переживала не из-за того, что Гриша к Свете за утешением подался, а из-за того, что, возможно, не подался и попросту сбежал. Плюнул на деньги и решил, что лишние проблемы ему не нужны. Хотя, с чего бы ему на деньги плевать, да ещё бросать меня в доме родственников? Я молча помогала убирать со стола грязную посуду, раздумывала о том, как будет развиваться ситуация, и что мне делать в том или ином случае. В конце концов, решила, что если Гришка до утра не объявится, я хозяев поблагодарю за приют, попрощаюсь и уеду в город, на автобусе или маршрутке, что тут ходит? А уже из города позвоню Серёже, и он меня заберёт домой. А уж что рассказать ему о «побеге», я найду.

Но не смотря на то, что выход я, кажется, нашла, уснуть не могла долго. Крутилась с боку на бок, таращилась в темноту и прислушивалась к звукам на улице. Вот собака залаяла, вот машина проехала, следом мотоцикл, смех послышался вдалеке, а вот калитка скрипнула, причём совсем близко. Я на локте приподнялась, прислушиваясь, но шагов так и не услышала. Что и не мудрено, Гришка всегда передвигался абсолютно бесшумно. Поэтому и не удивилась, когда дверь комнаты открылась, и он вошёл. Я даже не успела на подушку опуститься, так и замерла, наблюдая за ним, с беспокойством, надо сказать. Он только вошёл, а я уже уловила запах водки.

— Ты никак ждёшь? — издевательским шёпотом поинтересовался он.

— Вот ещё, — фыркнула я. — Просто ты топаешь, как слон, — соврала я. Легла, а сама обдумывала, как бы мне ему намекнуть, чтобы шёл ночевать в другую комнату, дом, слава богу, не маленький. Но снова пререкаться с ним я как-то опасалась. И пока опасалась, он разделся и лёг. На пионерском от меня расстоянии. Я поняла так, что он всё-таки обижен. Подумать только! Стокилограммовый малыш обиделся на меня за то, что я не пошла у него на поводу. Я взяла и ещё отодвинулась. И назло ему, и для того, чтобы не задохнуться от резкого запаха алкоголя. Гришка голову отвернул, дышал в сторону, и вскоре его дыхание стало глубоким и ровным. А я продолжала лежать, и смотреть на него. В темноте видела лишь очертания, но мне большего и не нужно было. Думала о том, что совсем скоро всё останется позади. Наконец-то. И, наверное, я испытаю невиданное облегчение. Так хочется поскорее его испытать, потому что пока что, с каждым днём, я теряюсь всё больше. Реальность отступает, её заслоняет лес, старая избушка, болото и этот человек, который сейчас спит рядом. С какой стати он, вообще, спит рядом со мной, в одной постели? Никого другого кроме мужа рядом со мной быть не должно. Но это случилось, и я не знаю, что делать и как всё это поскорее забыть. Прошлую ночь, грозу, чужие губы на своём теле, ощущения, предательские и низменные. Может быть я и смогу соврать Серёжке, смогу скрыть и не проговориться о произошедшем, но как вычеркнуть из памяти своё предательство — не знаю. И с каждым днём вранья и скрытничества, предательство будет разрастаться и, в конце концов, я сама стану считать себя законченно лгуньей. Но не зря же говорят, что есть ложь во благо. И иногда нужно совершать плохие поступки, спасаясь. И я поступила именно так, я спасала свою жизнь, и если Сережа не узнает страшной правды, ему будет намного легче жить. Так что я поступаю правильно, а с собственной совестью я постараюсь договориться.