Всё, что должно разрешиться… Хроника идущей войны - [63]

В приёмной его трудится профессионал: женщина лет сорока пяти, безупречный, судя по всему, психолог, замечательно совмещающая радушие и строгость в одном лице. Радушна она до той степени, что сердце иной раз таяло от её доброго — нет, не слова, а просто взгляда; и строгая настолько, что если она была чем-то недовольна — я чувствовал это через дверь, и с трудом не вставал, когда она заходила.

Ругала она меня обычно, если я рисковал закурить в кабинете Захарченко: его самого никак не могли отучить от сигарет, а тут ещё этот понаехавший из России дымит с ним заодно.

Даже если я успевал забычковать свою сигарету и пепельницу переставить на стол главы, секретарь по незримым для меня признакам определяла, что я тоже курил.

И мне становилось стыдно, почти как в детстве, а то и похуже.

В этот раз Захарченко сидел без сигарет (я с некоторой иронией предположил, что секретарь нашла возможность отбирать у главы сигареты, обыскивая его при входе) и стрельнул у меня. Это дало мне моральное право закурить тоже.

Глава ждал журналистов и — это было по всему видно — чувствовал себя как накануне самого нелюбимого урока.

Захарченко не политик в том смысле, в котором современные политики так себя именуют, — уже потому, что не получает удовольствия от звука собственного голоса, прений, конференций, сольных выступлений и всего тому подобного.

Помощник Захарченко по всей этой работе каждые три дня мягко сетовал: Александр Владимирович, уже неделю вас не было в эфире… Уже две недели не было встреч с журналистами… Уже три недели не появляетесь на экране…

Если Захарченко всё-таки соглашался на публичные встречи, то за час до выступления он выбрасывал в ведро все заготовленные для него тезисы — правда, внимательно прочитав перед этим, — и шёл выступать «своими словами».

Нынче повод для встречи был очевидный и особый: Служба безопасности Украины провела в Красногоровке — городке неподалёку от Донецка, занятом ВСУ, — масштабную зачистку. За день задержали 86 человек.

Пока журналисты устанавливали свои камеры, Захарченко вертел в руках свой нож (у него дома целая коллекция холодного оружия, и стрелкового — на роту минимум).

Журналисты отчитались, что готовы, — Захарченко убрал нож, и тут же начал говорить:

— …в 1943 году каратели точно так же зачищали Донбасс: арестовывали, бросали в машины, увозили куда-то и… всем известно, чем это закончилось. В Красногоровке почти все задержанные — мужчины призывного возраста, и где они окажутся, предположить трудно. Скорее всего, в окопах, прикованные к пулемётам, чтобы не убежали. Хотя надо обратить внимание на одну вещь: в Красногоровке у якобы «сепаратиста» изъяли пистолет Стечкина. Я, как военный, могу сказать, что пистолет Стечкина — очень редкое оружие, которое не каждому даётся. Это оружие СБУ и вообще спецподразделений. Понимаете, к чему я веду? Они просто взяли то, что имелось под рукой, нацепили на пояс своему актёру, показали на камеру, что в Красногоровке находятся люди, которые владеют пистолетом Стечкина, арестовали и вроде как увезли допрашивать. Но, скорее всего, человека с пистолетом Стечкина, в отличие от всех остальных задержанных, выпустили через двадцать минут. Однако для продления санкций против РФ, показательных задержаний и предотвращённых терактов, которых ни у кого не было в планах, — вполне хватает. Только что Порошенко заявил, что нужно не просто продлить, но и ужесточить санкции против России. Именно этим и нужно объяснять то, что произошло в Красногоровке.

…сразу после журналистов в кабинет к Захарченко пришёл ответственный человек с новостями по поводу того, что творится в Красногоровке.

Оказывается, там началась ротация.

В городок, находящийся на линии разграничения, ввели 600 бойцов из спецподразделений и нацгвардии. И за сутки городок перевернули вверх дном. Видимо, всё совпало — СБУ проводило показательную проверку, вновь прибывшие «знакомились» с населением, а «дембеля», которым всё равно тут уже было не жить, напоследок, под шумок, решили поживиться.

Если их не впускали — выбивали в домах двери. В квартирах для вида искали что-нибудь запрещённое, но выносили всё, имеющее ценность.

— Наших ребят не задержали ни одного, — снизив голос, с лёгкой усмешкой, сообщил ответственный человек. — Все задержанные 86 человек — с улицы.

Захарченко никак не отреагировал, просто кивнул.

Действительно, если 86 человек просто с улицы, а их сейчас там терзают на предмет сепаратистской деятельности — чему тут радоваться. Что взяли не тех?

О мародёрстве, царящем в местах дислокации ВСУ, в какой-то момент начали писать даже украинские СМИ — не очень, мягко говоря, склонные к таким откровениям. Но игнорировать это стало больше невозможно, когда одновременно взбунтовались почтамты в нескольких, включая Красногоровку, городках: количество многокилограммовых посылок, которые служивые шлют домой, в свои, как правило, западноукраинские области, превысило все мыслимые нормы. Поезда и фуры оказались не в состоянии вместить всё это добро.

Тем более что на почтамтах работают люди, живущие в тех же самых населённых пунктах: они отлично понимали, откуда это добро взялось и куда оно направляется. Видимо, к той самой мамке, которой пообещали шесть батраков.