Все, чего он жаждет - [5]

Мужчины, идущие к автомобилям или от них, варьировались от невероятно красивых до толстых и уродливых, но все они выглядели довольно богатыми. Те, что помоложе и более симпатичные, носили дорогие футболки и еще более дорогие джинсы; а те, что походили на жаб, носили очень дорогие костюмы.

Но их женщины… вау.

Пара силиконовых богинь в клубных платьях с низким декольте. Женщина, которую я почти уверена, видела на обложке журнала Vogue. Девушка, моложе меня, тусующаяся в солнцезащитных очках, бейсболке, рваных джинсах и футболке, которая возможно была известной певицей (и новой любимой добычей папарацци).

Я вдруг почувствовала себя очень неуверенно, очень неполноценной и совсем не в своей тарелке.

Там были еще две женщины ‘определенного возраста’ в бриллиантах, прогуливающиеся с пожилыми и некрасивыми мужчинами – и, хотя они не были молоды, они определенно делали пластические операции.

Коннор разговаривал со служащими отеля о багаже.

– Вообще-то, да – Джонни, не мог бы ты открыть багажник?

Подождите – что-то было не так.

– Он только что назвал тебя ‘мистер Темплтон’? – прошептала я Коннору.

– Думаю, он перепутал меня с кем-то другим, – прошептал он в ответ. – Не разоблачай меня, ладно?

– Э-э… ладно… – пробубнила я, размышляя, было ли это частью распоряжения ‘любой ценой’ для Себастьяна. Однако, фамилия ‘Темплтон’ казалась странно знакомой, и я не могла точно определить почему.

Багажник приоткрылся, и Джонни, обойдя автомобиль, подошел к нему.

– Позволь им забрать его, – сказал Коннор. – Кроме ноутбука.

Джонни кивнул, схватил сумку с ноутбуком и затем отошел в сторону. Служащие отеля вытащили из багажника три чемодана – один из обычной черной кожи, два других в комплекте от Луи Виттона – и положили их на блестящую тележку.

Джонни усмехнулся, подходя к нам.

– Вы ведь не будете больше шарахаться от меня, правда?

Пока я отвечала, то заметила, что неосознанно придвинулась ближе к Коннору.

– Я просто… обычно меня не вытаскивают из лимузинов парни с оружием, вот и все.

Он покачал головой в притворном разочаровании.

– А я-то подумал, что это из-за моей пугающей привлекательности.

– Ха! – сказал Коннор, затем кивнул в сторону входа. – Идем?

Джонни кивнул и двинулся впереди нас в сторону входа в вестибюль.

Коннор взял меня за руку и бережно притянул к себе, когда мы пошли следом за ним.

Еще один улыбчивый служащий открыл дверь. Джонни шагнул внутрь и внимательно осмотрел вестибюль, его глаза быстро пробежались по лицам находящихся внутри людей. Затем он едва заметно кивнул и отступил в сторону, чтобы мы с Коннором могли пройти мимо него.

Все это время рука Джонни лежала на животе, на уровне единственной застегнутой пуговицы его пиджака.

Не более чем в двенадцати сантиметрах от пистолета.

Я вздрогнула.

Глава 4

Вестибюль был великолепным. Шикарным. Роскошным. Сами выбирайте из прилагательных, характеризующих сногсшибательность.

Пол был выложен белым мрамором с темными вставками черного – возможно обсидиана? Но эффект был потрясающим.

Люстры были круглыми, их массивные корпуса состояли из цилиндров тонкого матового стекла, которые рассеивали свет и превращали его из холодного и давящего в теплый и чувственный. Они напоминали гроздья винограда из длинных, стеклянных трубочек, если так понятнее. Или коллекцию стеклянных флейт Пана (ну, знаете, те, на которых играет маленький фавн в греческой живописи?), только из которых льется свет, а не звук.

По всему вестибюлю стояли роскошные кожаные кресла, расположенные небольшими группами вокруг невысоких столиков из красного дерева. Здесь и там несколько человек ожидали, набирая сообщения на своих телефонах или читая на своих Айпадах. Другие держали в руках коктейли или бокалы с вином, болтая и смеясь. Везде, где возможно стояли великолепные композиции из орхидей и экзотических растений – настоящих. Ничего искусственного (за исключением буферов некоторых женщин). Словно кто-то перенес часть джунглей в центр самого шикарного, насколько можно представить, зала ожиданий.

Коннор повел меня по красной дорожке, которая простиралась дальше в вестибюль и до стойки регистрации на противоположной стороне. Пока мы шли, я заметила, как несколько голов повернулись в нашу сторону, наблюдая за нами. Несколько ртов открылось в изумлении. Не у всех, но и этого было достаточно, чтобы заставить меня задуматься. Многие из менее очевидных зевак были женщинами, которые, как я подозревала, оценивали Коннора (что вызвало во мне неожиданный укол ревности). Хотя, те, кто в изумлении открыл рты, полагаю, были мужчинами, потому что мой гей-радар не запищал. Было похоже, что они неожиданно увидели вошедшую в помещение знаменитость.

Здесь что-то очень странное…

Мы подошли к стойке бронирования, представлявшей собой великолепную плиту из мрамора, отделанную вероятно золотом. Я сказала себе, что это невозможно… но в месте под названием ‘Дубай’, чем черт не шутит.

Женщина за стойкой являла собой потрясающее зрелище. В своем элегантном, идеально белом деловом костюме и с безупречной оливковой кожей она выглядела, словно только что сошла со страниц итальянской версии журнала