Все будет в порядке - [14]

Синусоида, раскрыв рот и вытаращив глаза, посмотрела на него так изумлённо, будто перед ней возник какой-нибудь Тутанхамон или Эйнштейн. И Володя тоже удивился – ему показалось, что за несколько минут Шурка стал выше ростом.

– Ты прав, я здесь напутала, – наконец выговорила Синусоида.

– Но всё-таки, мой дорогой, даже блестящие способности не дают тебе права пропускать занятия. В нашей школе порядок для всех единый. А после восьмого я сам тебя отведу в гимназию для особо одарённых, – вмешался директор.

Шурка оставил директорский стул, и тот снова сел на своё место.

– Всё, ребята, никакого освобождения от занятий я дать не могу.

– Нет, не всё, Фёдор Адамович, – остановил его Анатолий. – Дело в том, что Сашу переводят в другую школу, для умственно отсталых. Я понимаю, это недоразумение…

– То есть как переводят? – растерянно переспросил директор. – Чушь какая-то! Я тебя правильно понял, Анатолий? Вера Семёновна, я правильно понял Анатолия? Как можно перевести мальчика без решения педсовета?!

Все посмотрели на Синусоиду, и Володя даже хотел объяснить, что это она, Синусоида, решила применить такую хитрость, чтобы Шурку родители сами забрали из школы. Но Синусоида вдруг вскочила и проговорила, заикаясь:

– Это… это недоразумение.

Лицо её искривилось, и она протянула к Шурке руки, так что Володе показалось, что она хочет ударить Шурку. И самому Шурке тоже показалось что-то такое, потому что он испуганно попятился.

– Вера Семёновна, вам плохо? – спросил директор. – Вам помочь?

И тут все увидели, что по лицу её потекли слёзы. Она попыталась их остановить, что-то объяснить, но лицо её еще больше искривилось, стало ужасно некрасивым, и, громко зарыдав, Синусоида выбежала из директорского кабинета.

– Чушь какая-то! – повторил директор растерянно.

– Мы пойдём? – спросил Анатолий тихо.

– Подождите. Сейчас она успокоится и вернётся. Надо же довести дело до конца. – Несколько минут директор перебирал на столе бумаги, а все остальные сидели молча.

Наконец, дверь без стука приоткрылась, и снова вошла Синусоида.

– Прости меня, Саша, – начала она прямо с порога. – И вы, Фёдор Адамович, простите, – повернулась она к директору. – Всю жизнь мечтала о таком ученике, а когда встретила – не узнала! Извини меня, Саша! – снова повторила она. – Это я, Фёдор Адамович, я одна виновата во всём!

– А ты, Абуалиев, мог бы и ко мне подойти, я разве зверь какой-нибудь, что уж так бояться! – укоризненно проговорил директор.

Шурка кивнул.

– Завтра я извинюсь перед всем классом. Хочешь, мы будем изучать высшую математику вместе? Я ведь всю педагогическую жизнь мечтала о таком ученике. Ты простил меня, Саша? – Было похоже, что Синусоида опять вот-вот разрыдается.

Но Шурка снова молча кивнул.

– Ладно. Будем считать инцидент исчерпанным, – сказал директор. И вдруг добавил: – А всё перегрузка наша, задавленность делами. Учителя тоже надо понять…

***

– Мальчишки, пошли ко мне! – предложила Зина Анатолию, Володе и Шурке, когда они вышли из школы. – Торт купим. В честь спасения человека.

– Мне к семинару надо готовиться, – неуверенно ответил Анатолий, а потом махнул рукой: – Ладно, успею.

Вчетвером они вошли в булочную. Зина и Анатолий потолкались около кассы – кому платить. А Володя чувствовал себя странно, потому что был он со школьной сумкой. Сумку вручила ему Синусоида. И удивительно: лицо у неё было теперь не злое, а просто усталое, и голос совсем не противный, а заботливый.

В Зининой комнате за низким журнальным столиком они попили чай с тортом и с земляничным вареньем. И Зина, не сводя глаз с Анатолия, вдруг сказала:

– Толя, ты стал такой красивый!

– Брось, Зинаида, свои штучки, – засмеялся Анатолий, – больше мне голову не закрутишь. Я самый обычный. Гомо сапиенс обыкновенный.

– Нет, – не согласилась Зинаида, – ты стал очень, очень красивым! И мужественным.

глава седьмая

Со следующего дня Шурка начал заниматься по книгам, которые приносила ему Синусоида. Никто в классе так и не понял, что же такое произошло и почему Шурка снова сидит на уроках, да к тому же становится постепенно школьной достопримечательностью. Ни сам Шурка, ни Володя объяснять никому не стали. А Шурка оставался после уроков, шёл к Синусоиде в кабинет, и они там обсуждали вместе математические теории. И когда однажды другая учительница спросила Синусоиду, пойдёт ли та в субботу в театр, Синусоида гордо ответила:

– Конечно нет. Мы с учеником идём в Дом учёных, на лекцию академика Александрова.

– С каким учеником, с тем самым? – спросила учительница.

– С ним, у меня пока только один такой ученик, – подтвердила Синусоида.

И Володя, который слышал этот разговор на школьной лестнице, понял, что Синусоида говорила, конечно, о Шурке.

***

Некоторые люди, их немного, мгновенно различают остальных по национальностям – кто к какой нации принадлежит. Володя этого не умел. Негра от китайца он, конечно, отличить мог. А на большее не был способен, потому что об этом не задумывался. До пятого класса он и вовсе считал, что все вокруг него только русские. А какие ещё могут быть, если говорят по-русски, по-русски думают и видят русские сны.