Всадники равнин - [57]

— Ладно, — сказал он. — На старину Сэма он точно не смахивает. Скажи им, что я готов!

Ринг очистили от посторонних. Все ещё стонущего Бада подхватили под руки и поволокли прочь. В толпе стихли все разговоры, наступила полная тишина.

— Вы готовы, джентльмены? — спросил рефери, натягивая шляпу пониже на глаза.

— Готов, — сказал Канадец.

— Заводите музыку, — ответствовал Обмылок. — Я готов сплясать.

— Вы готовы, мистер судья?

— Готов, док!

— Тогда ударьте в гонг.

Звякнул колокол, и Канадец изящно выступил в центр ринга. Он протянул обе руки в перчатках для рукопожатия. Но Обмылок, увидев, что путь открыт, не стал терять времени и тут же попытался изо всех сил ударить в челюсть. В толпе послышался смех и свист. Удар Обмылка на целый ярд, а то и больше прошел мимо цели, в то время, как Канадец успел отпрянуть назад.

И теперь — как умело действовал на ринге Канадец! Он проводил целые серии ударов обеими руками — по два с каждой руки, после чего отступал чуть назад, освобождая немного места, куда бы мог рухнуть оглушенный его ударами смуглолицый колосс.

Однако колосс вовсе не спешил падать. Он даже не был оглушен. Обмылок даже не помотал головой, чтобы оправиться от ударов, а сам рвался в бой, наступая на соперника, размахивая своими огромными ручищами. Толпа снова взревела. Разумеется, мулат вовсе не был неженкой, ибо звонкие звуки мощных ударов были хорошо слышны всем собравшимся.

Основной задумкой Обмылка было зажать своего противника в угол ринга и там как следует врезать ему — лишь один-единственный раз! Но только как нужно исхитриться, чтобы попасть по парящему в воздухе перышку тяжелой кувалдой? Призвав себе на помощь всю свою мощь и силу, он бросился вперед, но Канадец внезапно увернулся, словно растаял в воздухе, а вслед за этим последовал сокрушительный удар с боку, и затянутый боксерской перчаткой кулак впечатался точнехонько Обмылку в самое ухо.

Это было уже слишком. Сам удар, который, пожалуй, запросто мог свалить с ног вола, не оглушил его, но край уха оказался рассеченным до крови и болел так, как от укуса осы. Взревев от боли, он развернулся и со всего маху ударил правой. И конечно же, и этот удар не задел блестящего тела фантома! Или он и в самом деле сумел отскочить назад и избежать встречи с просвистевшим в воздухе огромным кулаком?

Тяжелая перчатка крепко впечаталась в челюсть, в точку, называемую «пуговицей», и в голове у Обмылка зазвенело, перед глазами возникла пелена призрачного тумана, а по телу разлилась приятная истома. Он улыбнулся, и протянув вперед огромную левую руку, сгреб её своего оппонента. Оказалось, что перед ним никакой не фантом. Нет; он состоял из двухсот тридцати с лишним фунтов крепчайших мускулов и теперь извивался, осыпая тело и голову Обмылка градом коротких ударов.

Что ж, самому ему не было никакого дела до этих любовных прикосновений. Обмылок подтянул свою жертву поближе к груди. Ударив вполсилы левой, он сломил сопротивление соперника, который неожиданно сделался совершенно беспомощным. И после этого мулат угрожающе занес правый кулак, собираясь окончательно добить Канадца.

Но тут, словно гром среди ясного неба, раздался пронзительный голос.

— Оставь! Оставь его, парень, или толпа растерзает тебя! В клинче удары не допускаются. Я же говорил тебе об этом!

— А что, это и есть клинч? — разочарованно спросил Обмылок.

Он раздосадовано отпихнул от себя соперника.

— Никакая это не драка. Так себе, танцульки! — с сожалением проговорил Обмылок.

И в то время, как он снова было бросился в атаку, удар колокола возвестил о конце раунда. Все остальные звуки потонули в приветственном реве ликующей толпы.

Заботливые руки увлекли Обмылка назад.

— Парень, у тебя не кружится голова? Он так лупил тебя… Это тебя взбодрит. Кажется, ты травмировал его, когда сгреб в охапку! Ну ты даешь! Ты просто создан для ринга! Вот…

Они плеснули на него водой.

— Уйдите от меня со своей водой, — прошипел Обмылок, — или я вам обоим шею сверну, обещаю. Воды не надо, дайте лучше хлебнуть немного джина, ладно?

Глава 31. «ВРЕЖЬ ЕМУ!»

В противоположном углу голос назидательно выговаривал:

— Почему ты не врезал ему? Что ты с ним возишься?

— Идиот! — выдохнул Канадец. — Я лупил его, как мог. Чего тебе ещё от меня надо?

— Ну да, лупил. Но ты был несобран. Ты должен замочить его. Ты теряешь престиж, позволяя этому уроду возиться на ринге целый раунд!

— Кажется, он сломал мне ребро, — простонал Канадец. — Это не человек. Медведь какой-то. Говорю тебе, он раздавил меня! Его должны дисквалифицировать за это.

— Дисквалифицировать? Думаешь, что эта орава молча проглотит дисквалификацию и разойдется по домам? Да они нашпигуют нас с тобой свинцом! Нет, и поэтому первым делом в следующем раунде попробуй оторвать ему башку!

— Я убью его! — прорычал Канадец.

Снова звякнул колокол, и он стремительно сорвался со стула, бросаясь через весь ринг, прежде, чем Обмылок успел выйти из своего угла.

Собрав воедино все силы и инерцию двухсот тридцати фунтов железных мускулов, призвав себе на помощь сноровку и выдержку хорошего боксера и размахнувшись на бегу, Канадец ударил кулаком Обмылку в подбородок. Сила удара была такова, что голова мулата запрокинулась набок, а сам он оказался отброшенным на канаты.