Всадники - [55]

Анна смахнула единственную слезинку, которую удалось выдавить и благодарно на него посмотрела:

— Ах, Людвиг! Вы один меня здесь можете понять. Ведь и вы долгое время жили в столице! У нас с вами так много общего!

— Да, Анна, я вас очень хорошо понимаю! — С жаром ответил он.

— Правда? Сама судьба послала мне вас, Людвиг. С кем еще я могла бы поговорить о том, что так дорого мне. Жаль только, что у вас не так много времени на пустую болтовню со мной. Ведь вы здесь хозяин. У вас много забот важнее, чем мои глупые воспоминания.

— О нет, Анна, вы ошибаетесь! Говорить с вами, слушать вас — для меня это настоящее счастье. Дела подождут, мне слишком хорошо рядом с вами. Прошу вас, располагайте мной.

— Вы напомнили мне отца, — она устремила взгляд вдаль, словно и правда предалась воспоминаниям, — он всегда находил для меня время, заботился, что бы я не скучала, хотя управление поместьем забирало у него тоже очень много времени.

— Я рад, что напомнил вам отца, — сказал граф с легкой досадой, — но поверьте, я испытываю к вам отнюдь не отцовские чувства.

Анна серьезно взглянула в его глаза и этот взгляд все длился и длился… Как же это отличалось от того, что она испытала со Скворушем! Она ничего похожего не чувствовала к этому мальчишке! Но граф… Он побледнел и взгляд его стал голодным и страстным. Анна даже испугалась на мгновение, что зашла так далеко, резко отвернулась. Глубоко вздохнув, она защебетала, словно ничего не случилось:

— Как же весело у нас было! Поездки верхом, катания на лодках. Право граф, вы должны как-нибудь навестить меня там. Отец устраивает замечательные балы. Видели бы вы меня в тех нарядах, что папочка заказывал в Париже! Ах, я так скучаю по этим платьям. Признаюсь вам по секрету, граф, я ведь была жуткая модница в столице.

— Понимаю! — Хрипло произнес Людвиг. — Мне тоже нравится верховая езда и балы. Но что стоит устроить это здесь. Я куплю вам лошадь…

— Ах нет — я не слишком хорошая наездница. Предпочитаю путешествовать в карете.

— У вас будет карета! Обещаю! И бал можно устроить. Если вы этого захотите.

— Вы правда сделаете это для меня? — Тихо спросила она.

— О! Клянусь вам, Анна. Это самое малое, что я готов для вас сделать. И если вы хотите бал, будет бал. Созовем соседей…

— Значит, бал будет? О, Людвиг, я вас просто обожаю! — Такой доверительный тон давался ей особенно легко. С графом ей и в самом деле было просто. Ей даже не пришлось просить о бале, сам предложил. Что ж, надо и об остальном позаботиться. — Жаль только, что я не могу вам позволить его устроить только из-за моей прихоти.

— Я сам этого хочу! — Твердо ответил Людвиг.

— Ох Людвиг, но я ведь не смогу на него пойти!

— Но почему?

— Это платье — все, что у меня есть.

Она посмотрела на него с грустью.

— Ваше платье великолепно, но вы правы. — Проговорил он, окинув жадным взглядом ее фигуру. — Милая Анна, ведь можно заказать платья здесь, в городе!

— Ах, Людвиг, вы такой умный! Мне это и в голову не пришло.

Прогулка продолжалась почти час, за это время граф не только рассказал, как именно он собирается устроить бал в ее честь, но и любезно показал своей гостье все достойные ее внимания места и закоулки Чернагоры. Они оживленно общались и нагулявшись на прозрачно-чистом горном воздухе, разбудили здоровый, присущий молодости аппетит, решили не откладывая и не дожидаясь князя и остальных русинов отобедать вдвоем.

За обедом непринужденное общение между ними продолжилось. Приступая к ароматной чашке чая, Анна спросила:

— А что разбойники, так и сидят в подземелье?

— Вам интересны эти мерзавцы? — удивился граф.

— Мне интересно, что с ними будет, после того, как они убили без жалости охрану каравана — и целые сутки держали меня в страшном темном подвале. Надеюсь, вы не собираетесь просто отпустить их?

— Ну что вы, Анна, они ответят за каждую слезинку, пролитую вами.

Баронессе понадобилось немало самообладания, чтобы не рассмеяться ему в лицо. Ни одной слезинки она не припомнила. Разве что принять во внимание Лизи. Та пролила немало слез оттого, что убили начальника охраны каравана, который оказывал горничной знаки внимания и очень ей нравился. Анну это немного раздражало, но видя как убивается Лизи — она ей даже посочувствовала тогда.

— Спасибо, граф, — сказала она тихо, опустив голову, словно даже воспоминания были для нее тяжки.

— Анна, клянусь, эти негодяи умрут до заката! — горячо воскликнул граф.

Вид горестно склоненной головы баронессы, образ страданий и мук причиненных ей бандитами привел его в странно смешанное состояние ярости, сочувствия и праведного гнева.

— Обещаю вам! Вы довольны? — с тревогой и ожиданием задал он вопрос.

Анна подняла голову и посмотрела на него с такой благодарностью, что граф вспыхнул и несколько секунд не мог оторвать от нее восторженного взгляда.

— Пожалуйста, граф, — сказала она, улыбнувшись самой мягкой улыбкой, — не смотрите так! Вы смущаете меня.

— Но, Анна! Как я могу не смотреть! Однако ваше слово — для меня закон. Обещаю больше не смущать вас. Пожалуйста, вы должно быть голодны, угощайтесь. Для меня истинное наслаждение просто находится рядом с вами!