Всадники - [29]

Он бросил взгляд на Уроса. Тот сидел все так же твердо и напряженно, а в его глазах было какое-то непонятное, странное выражение.

— Я буду спать с тобой рядом, — сказал Мокки, — чтобы согревать тебя.

— Ты будешь седлать Джехола, — ответил ему Урос.

— Но ты… Но ты же сам сказал… — запинаясь, проговорил саис.

— Я сказал: иди и седлай Джехола.

Голос Уроса оставался тихим и спокойным, но тон, с которым он сейчас говорил, показывал, что никаких возражений он не потерпит. Мокки направился к ручью, возле которого стоял конь, но шел медленно и неуверенно оглядывался.

— Поторопись! — крикнул ему Урос.

Каждое мгновение, проведенное в этом месте, обернулось для него нестерпимой мукой. Внезапно все, что находилось здесь, показалось ему отравленным: сад, вода, деревья, пение птиц. Даже ствол ивы, к которому он прислонился, прожигал ему кожу и ее переплетенные ветви больше не были для него ветвями: в них он видел образ старого, несокрушимого человека, о чьих, казалось бы, давно забытых подвигах люди продолжают рассказывать даже по другую сторону Гиндукуша. И если бы даже он, Урос, выиграл шахское бузкаши, он так и остался бы в тени славы своего отца.

Оттолкнувшись руками от земли, он решил немедленно выйти из этой тени.

Сломанные кости натолкнулись на твердую землю. На короткое мгновение сильнейшая боль оглушила его, а затем пришло решение: Вон отсюда! Да. Вот так, просто. А потом?

Следовать по большой дороге? Иногда останавливаться на отдых? В каждой чайхане встречать людей, возвращающихся из Кабула, и снова, и снова, бесконечно — слышать рассказ о том, как прошло шахское бузкаши? И все эти муки для того, чтобы в конце пути вновь увидеть лицо Турсена?

Урос шевелил губами, не понимая, что говорит вслух:

— Этого не будет!

Хозяин чайханы вернулся назад и подошел к нему.

Урос спросил:

— Ты знаешь все пути и тропы, которые здесь есть?

— Все, — ответил хозяин. — Я родился в этих местах.

— По какой тропе нужно идти, чтобы добраться до Майманы?

— О, для нас Маймана находится все равно, что на другом краю мира, — ответил хозяин. — Но я знаю, что для этого нужно пройти долину возле статуи большого Будды, а потом свернуть возле Бамьяна на одну из старых троп. Я могу тебе объяснить, где это. Ну, а дальше тебе придется узнавать путь самому…

— Хорошо, — сказал Урос. — Тогда, давай, я расплачусь.

— Подожди, — воскликнул старик, бросая быстрые взгляды на черную повязку на ноге Уроса. — Позволь хоть предупредить тебя! Эти тропы почти непроходимы и ненадежны, ночи там холодные и ты не встретишь на пути ни одной чайханы, как моя.

— Какие же еще опасности есть на этом пути?

И в то время как хозяин чайханы пылко описывал ему все препятствия и невероятные ужасы, что есть на старых тропах, сердце Уроса билось все сильней, и жизнь заполняла каждую клетку его тела.

— Как ты понимаешь сам, — закончил чайханщик, — там очень опасно. Езжай по Большой дороге.

— Где я должен свернуть, чтобы попасть на старую тропу?

— Все-таки хочешь поехать? — пробормотал хозяин. Он еще раз скользнул взглядом своих маленьких глаз по Уросу, начиная с его скуластого лица и заканчивая почерневшей повязкой на его ноге.

— Я тороплюсь, — бросил Урос.

— Бывает так, что самый короткий путь, не всегда самый быстрый… — хозяин замолчал.

Мокки, ведя на поводу коня, приближался к ним. Чайханщик внимательно осмотрел и этих двоих, и добавил:

— Ну, может быть ты и сможешь. У тебя сильный конь и крепкий саис.

Урос встал, хозяин бросился ему помогать…

— Нет, — отказался от помощи Урос.

Он схватился за луку седла и гриву Джехола. Мгновение спустя он уже сидел верхом на коне. Мокки взобрался позади него.

Чайханщик торопливо проговорил:

— Свернешь на левую тропу. Она ведет к колодцу. Там начинается другая крутая тропа. Следуйте по ней пока не приедете к старому караван-сараю, что находиться на самом верху. Вы должны добраться туда до того, как наступит ночь. Иначе… Да защитит вас пророк!

— Да пребудет с тобою мир! — ответили Урос и Мокки.

Джехол ускакал вдаль.

Хозяин чайханы печально вздохнул: вот, еще один странный гость посетил его чайхану и унес с собой какую-то интересную тайну.

Мертвец

За кишлаком сразу же начинались горы. Оттуда, круто вверх уходила извилистая горная тропа, опасная и ненадежная.

Когда наступила ночь, два путешественника все еще поднимались по ней.

Мокки соскочил с коня и повел его за уздечку. Другой рукой он пытался нащупать скалу слева от них, чтобы в темноте они не сбились с пути и не упали в невидимую пропасть справа.

Внезапно он сказал:

— Урос, я боюсь.

— Джехол тоже, — ответил Урос. — Я чувствую.

— Я не то что бы боюсь сорваться вниз, я про другое…

— Я понимаю…

Он тоже ощущал присутствие бесчисленных, безымянных, уродливых чудовищ гор.

Крылатых, когтистых, покрытых шкурой и обнаженных фантомов, духов, высасывающих кровь, птиц и ящериц с головами, напоминающими черепа, которые крались, ползли, перешептывались, летали, скользя у подножья скалы, у этого невидимого, покрытого черным платком ночи — обрыва.

Он слышал их шорохи, сопение, свист и смех. Отвратительные звуки, от которых кровь стыла в жилах. Иногда ему начинало казаться, что они дотрагиваются до него своими грязными, оскверненными проклятием, лапами, перьями, рогами, протягивают к нему щупальца, языки и дрожащие перепончатые крылья.