Всадники. История Адама Борута - [9]

— Сокровища? — спросил граф, оживившись, — надо обыскать убитых, найти ключ.

Борут посмотрел на него задумчиво, уже жалея, что взял с собой, в жилах еще не остыл жар битвы, и только усилием воли Адаму удалось сдержаться, спокойно кивнув Орлику. Огромного роста русин немного пугал графа, и он отступил на шаг, не сводя с богатыря глаз. Когда же Орлик без видимых усилий вырвал дужку замка и отшвырнул ее в угол, глаза Шлоссенберга округлились от восторженного удивления.

— Надо осмотреть, что там хранят, — воскликнул он.

— Возможно, — отозвался Адам, — Но сначала займемся пленными. — Орлик! Ты и Скворуш осмотрите те два помещения, а я это. Граф, если желаете, можете пойти со мной.

— Я подожду здесь, — отказался юный аристократ. Пленные его интересовали мало, окончательно убедился Борут. Потому и предложил выбор.

Распахнув дверь, он оказался в полутемном помещении, и в пляшущем свете факела смог разглядеть, что на полу сидели две женщины и ребенок.

— Вы свободны, — произнес он негромко, — можете выходить — банды больше нет.

Одна из женщин, закутанная в длинный плащ, поднялась с пола, и откинув капюшон, взглянула на Адама. Неровный свет факела сыграл с ним злую шутку — на какой-то безумный миг ему показалось, что перед ним Василинка. Сердце в груди болезненно дернулось, мысли завертелись в голове и только совсем незнакомый голос девушки быстро привел его в чувство.

— …я так вам благодарна, — щебетала она. — Я баронесса Анна Фон Мессинг.

— Князь Адам Борут, — чуть поклонился в ответ ее спаситель.

— Вы не представляете, что я тут пережила, — продолжала баронесса, — они морили меня голодом, унижали и оскорбляли. Ах, как это было невыносимо…

— А кто здесь с вами? — Перебил Адам поток ее излияний.

— О, это моя горничная, Лиз, бедняжка очень напугана. А с нами еще мальчик. Ему наверное лет десять, но он все время молчит. Мы не знаем, кто это — он был здесь еще до нас.

Адам помог горничной подняться на ноги и выпроводил их наружу, сам же вернулся за мальчиком. Ребенок сидел в углу, обняв колени, и смотрел на него недоверчивым взглядом.

— Где мой отец? — вдруг выкрикнул он.

— Отец? — переспросил Борут, — пойдем с нами, возможно, он где-то здесь.

Когда удалось вывести мальчишку, князь увидел, что Орлик и Скворуш уже освободили еще трех пленных. Граф нетерпеливо расхаживал из стороны в сторону, баронесса, прислонившись к стене, обмахивалась истрепанным веером, а Сашко Скворуш застыл напротив, не сводя с нее восхищенного взгляда.

К одному из пленных и бросился мальчишка, молча обхватив его за талию. Это был высокий плотный мужчина с обветренным лицом в простой одежде. Видно, мастеровой. Он прижал к себе ребенка и с благодарностью поклонился князю.

Другой спасенный оказался проповедником, с черными бегающими глазками, и выражением крайней растерянности на лице. Он жался к стене и с ужасом поглядывал на огромную фигуру Орлика.

Третьим оказался широкоплечий парень лет двадцати, с копной светлых волос, с несколько угловатыми и неловкими манерами. Руки у него, должно быть, долго были связаны, потому что он, не переставая, разминал запястья и разглядывал все вокруг с удивлением, щурясь на свет факелов.

Орлик подошел к Адаму вплотную и прошептал ему на ухо:

— Тебе лучше самому на это взглянуть, — и кивнул на дальнюю дверь.

Борут кивнул и отправился вслед за Миколой.

В помещении, больше похожем на каменный чулан, лежал на полу человек. Склонившись над ним, рядом на коленях стоял еще один и по длинному подряснику Адам понял, что перед ним монах или священник.

— Что здесь? — Спросил князь Орлика.

Микола оторвал взгляд от раненого и быстро сказал:

— Это горец, командир! Он тяжело ранен и сейчас в беспамятстве. Монах, похоже, разбирается в лекарском искусстве. Если бы не он, бедняга умер бы еще сутки назад.

— Совершенно правильно, молодой человек! — Воскликнул монах неожиданно ясным и спокойным голосом, — Если сегодня же его не забрать отсюда, он умрет, так и не придя в себя. Рана в голову не такая тяжелая и вроде уже затянулась, только из-за нее он много крови потерял и ослаб, а вот бок у него загноился. И промывать мне было нечем. Во имя человеколюбия, призываю вас, окажите ему помощь и как можно скорее доставьте туда, где есть много воды и хоть какие-то лечебные травы.

— Как же его в таком состоянии смогли перенести сюда, — поинтересовался князь, — не по веревочной же лестнице?

— Конечно, нет, — горько усмехнулся монах, — его спустили на веревках — но длины не хватило и просто бросили. Он без памяти был. Велели лечить, сказали рано ему помирать. Этот вождь их смертельный враг, но слишком ценный, чтобы просто убить. Они виды на него имели, выкуп богатый или еще что… За меня-то им никто и медяка не даст, вот и держат меня здесь второй месяц. Понравилось, что главаря их вылечил, отпускать не хотели.

А тут этот вождь… По-хорошему, чтобы вылечить, надо было его давно отсюда вынести. Но сколько я не умолял тюремщиков, сколько не говорил, что здесь горец помрет, никто мне не верил. А может им все равно уже было, забыли о нем или опасались мести. Новости то в горах быстро разносятся. Значит, не хотели, чтобы о нем узнали. А теперь уже ему совсем плохо и если вы не поможете…