Всадник - [85]

– Всему свое время, военачальница. Если бы понадобилось сделать тебе коррекцию порока сердца, мы говорили бы и о применении острой стали.

Рот военачальницы приоткрылся. Как бы медленно ни работал ее больной мозг, до нее дошло: Делламорте ее понимает, а она его – нет. Но Ицену это не взволновало: магистр, его слова, одежда, оружие, руки, голос, врачебные приемы – все это не принадлежало к ее миру, было слишком сложно и непонятно… и потому странным образом расслабляло. Военачальница для разнообразия почувствовала себя маленьким ребенком, которому не приходится слишком сильно задумываться о том, что у него будет на ужин. А вещей, принадлежащих ее миру, привычных, было по-прежнему достаточно – от детских голосов над городом до убийственного молчания ночью, от пропахших померанцевой цедрой хлебцев в форме восьмерчатого щита до сонного причмокивания ребенка… Незаметно для нее самой потекли слезы. Доктор, как будто услышав их неслышное движение, с досадой отвернулся от бойницы, словно прерванный в середине чрезвычайно увлекательного размышления.

– Ну-ну, – вымолвил он тоном, в котором сочувствия было, пожалуй, не больше, чем в пузырьке с эликсиром, которым он совсем недавно напоил Ицену, – полноте.

Ицена уже подвывала.

– Я вижу его, – сказал Делламорте мечтательно. Мечтательный тон прекрасно сочетался с его любимой «наблюдательной» позой и ничего не выражающим взглядом, ощупывающим лицо военачальницы. – О да. Твой сын играет железными кубиками, сидя на зеленом ковре, и около него нет ни одного наездника.

Ицена замолчала. Магистр тихо вздохнул, посмотрел на свою правую ладонь, дождался, пока на ней соткется из воздуха серебряная маска, и через секунду над Иценой уже наклонился не терпеливый доктор, а Всадник – даже рукоятка меча поглядывала из-за его плеча, как будто говоря: «Поехали, мы здесь уже не нужны». Доктор поставил на одноногий столик у ложа Ицены еще один пузырек:

– Выздоравливай, военачальница. Жители поселения Рэтлскар, знать и простолюдины равно должны быть счастливы, когда твой муж отдаст мне плату. Времени мало.

10. На гребне волны

Наступил очередной вечер. Придворный мудрец Галиат поджидал «его» за стенами, на пятачке берега, в причудливой машине с рычагами. Он курил тонкую дымящуюся палочку (выглядело это так, будто он держал во рту благовоние) и задумчиво бормотал что-то о том, что «он» скорее всего поедет другой дорогой и что «такие, как он», вообще перемещаются отдельными дорогами. Тем не менее мудрецу оставалось лишь ждать, и Галиат, усмехаясь бесцельности своего предприятия, все-таки не двигался.

Тут на дороге, идущей от дворца к убогой, десятилетия назад разрушившейся пристани, появился доктор Делламорте. Как только вороной миновал ворота, стерегущие «пищевой ход», за ним поспешно упала решетка, вгрызшаяся в землю полукруглыми серпами. Всадник в плаще с низко опущенным капюшоном приблизился к машине Галиата и миновал его. Возле воды жеребец остановился, а всадник продолжал сидеть, как сидел, с опущенной головой. Мудрец выбрался из своего транспортного средства и подошел к фигуре на лошади.

– Доктор? – окликнул он всадника. – Это Галиат. Хранитель церемоний.

Капюшон немного повернулся в его сторону.

– Приветствую тебя, Галиат, умнейший из островитян, – ответил Делламорте глухо. – Ты поджидаешь волну?

– Нет, – отрицательно покачал головой мудрец. – Обитатели Рэтлскара не пересекают канал – там змеиная болезнь и непонятно что. – Он хмыкнул. – А ты ждешь волну?

Всадник будто нехотя спешился и отпустил жеребца щипать траву на обочине.

– «Непонятно что» – по ту сторону акведука, – отозвался он. – А за проливом, как это ни неприятно, – континент. От континента приходит волна, приносит вести и редкие специи для двора военачальника… свежий воздух, наконец. Я жду ее, да. Жду волну.

Галиат взглянул на Делламорте, впервые осознав, что тот явился из-за акведука.

– Э-э… да, это правда… – замешкавшись, согласился он. – Ведь ты пришел с той стороны, первый на моей памяти. Что там? Ты и правда Всадник, один из Ордена?

– Это далеко не самая интересная загадка из тех, что нам надо решить, – отвечал магистр странным отсутствующим тоном. – Для тебя на той стороне акведука нет ничего, а для меня – ничего интересного. Поэтому отвечу: никакого Ордена нет и никогда не было: это всего лишь слух, очень давно пущенный мною. А то, что я Всадник, видно из того, что я езжу верхом. – Помолчав, он продолжил упрямо, как будто пытаясь заполнить лакуны в картине мира:

– Змеиная болезнь связана с наездниками. Расскажи мне о них, что знаешь. – Он откинул капюшон и посмотрел на Галиата сквозь прорези маски.

– Ордена нет? – переспросил Галиат, как будто запаздывавший в диалоге на реплику. – Как нет? Может, его никогда и не было?

– Наездники, Галиат, – напомнил Делламорте.

Галиат вздохнул и признался:

– Я не просто их видел. Я был одним из них.

Заявление мудреца заинтересовало доктора.

– Расскажи, как ты «был им», – попросил он. – Полагая, что в наездниках нет ничего человеческого, я лишил парочку… десятков из них жизни… – или что там движет ими – без особого сожаления.