Всадник - [28]

Всадник: прогулки по лесу

Расставшись с горностаем, всадник провел какое-то время, сидя на снегу под деревом, раздумывая о чем-то и собираясь с силами. В густой тьме ему, привыкшему к черноте и отсутствию света, действовать было удобнее. Кроме того, хоть он и не желал в этом признаваться, он очень устал (на то, чтоб рассечь библиотеку, преодолевая титаническую волю ее основателя – и его предка! – у него ушли почти все магические силы). Так прошло два или три часа.

В небе показалась птица; она снижалась. Но нет, то была не птица – у пернатых два крыла и короткие ноги, а у этой было три пары конечностей, и две пары из них могли похвастаться длиной, положенной людям. Гвардеец осматривал священную рощу Хараа-Джеба сверху. Увидеть в белоснежном царстве черного человека, похожего на лезвие из тьмы, рассекшее сияющую серебряную парчу, было бы просто, когда б не мешали ночные тени, мазками исполосовавшие рощу, – в это время суток ее освещали факелы и горящие ледяные плоды в ветвях деревьев. Миновав платан, где вошел в тень Делламорте, и не заметив врага, птица решила проверить подступы к дворцу.

Но охраны не оказалось: ни гвардейцев, ни форца, ни фато. Обеспокоенный прæтор пустил горящую стрелу в воздух. Ведь ясно, что внеочередное дежурство объявили не зря, и сед Казил даже сообщил о пути продвижения врага – почему же никого не было на священном Пути? Просто все, кого собрал великий визирь, подсознательно пытались уйти от столкновения с всадником вдали от своего «места силы» и потому сгрудились кто дальше, а кто ближе, но все же под сенью дворца или вокруг колыбели: ведь сюда враг пришел бы неминуемо. Где же враг? Лучник медлил.

Он так и не увидел бы Делламорте, а тот так и переместился бы к дворцу беспрепятственно, если бы не помощь неожиданного союзника. Всадник не ошибся, не доверяя горностаю: оправившееся от шока пушистое божество проворно взбежало по пинии и белой молнией метнулось к горлу врага, защищенному воротником, но все же не упрятанному в доспех. Хараа-Джеба была не простым зверем, поэтому на то, чтобы отцепить от себя отчаянно визжащий клубок непорочно белого меха и стальных когтей, располосовавших ткани – и одежды, и живые, – у всадника ушло несколько долгих секунд и почти все внимание. И когда скомканная серебристая шкурка, словно испорченный меховой воротник, брошенный скорняком, отлетела на землю, было уже слишком поздно: гвардеец увидел врага. Тогда, пользуясь секундной оторопью соперника, всадник отстегнул плащ и бросил его на снег. В руке у него теперь был стилет, за спиной Торн (меч с кровавым камнем[51]), а на лице маска. Лучник медленно, словно загипнотизированный этим зрелищем, стал натягивать тетиву; Делламорте же, не теряя понапрасну времени, метнул в охранника стилет – тот неосторожно завис прямо над ним. Коротко охнув, гвардеец обрушился вниз, прямо на острие уже выхваченного из-за спины меча, и – взвился в небо струей огня, словно кровавый фейерверк.

Всадник вздохнул и подобрал трофейный лук.

– Неприятно, – проговорил он негромко, – лучшего сигнала и не придумать. Кто же знал, что эти квесторы выбывают из игры с такой помпой?

Лучник: в полете

Гибель первого лучника увидели не только гвардейцы, вылетевшие из Соборной галереи, но и другие защитники дворца. Как ни странно, диспозицию это особенно не изменило: как и опасались осажденные, всадник находился где-то под защитой деревьев, и чтобы найти его, нужно было делать пешую вылазку, так как распознать фигуру убийцы среди теней и неясных всполохов с воздуха не представлялось возможным. Потому-то прæторы, оставшиеся на охране дворца, отрядили в рощу отряд из двух десятков форца и фато. Те, рассредоточившись, методически прочесали священную рощу и наконец на некотором отдалении увидели фигуру Делламорте – огромную и темную, будто врытую в землю. Он стоял недвижно, занятый своими мыслями, и не реагировал на присутствие неприятеля.

– Кто знает, каким ведунством он занят? – сказал один из генералов. – Возможно, планирует поджечь землю под нашими ногами. Надо вызывать стрелков!

С этими словами генерал пустил сигнальную стрелу (всадник не отреагировал и на этот раз), и на подмогу им отправились четыре гвардейца, а Апеллес и еще один капитан, Актеон, повинуясь сигнальной стреле Джонара, полетели на усиление Поста номер Один – политического сердца Камарга, где уже дежурила обычная четверка охраны. Апеллес ненадолго подлетел было к прæтору Алектриону, чтобы дать какой-то совет, но Актеон уже кричал, что нет времени, что Первый пост важнее, что он видит сигнальную стрелу от Джонара, и Апеллес, ободряюще хлопнув Алектриона по спине, ринулся к океану. Они пролетели немного, когда Актеон, доселе летевший в молчании, прокричал против ветра, трепавшего не только его крылья, но, казалось, и мысли:

– Джонар ошибся! Надо было лететь к ребятам в рощу!

– Почему это? – сердито спросил Апеллес, закрывший лицо от ветра толстым клетчатым шарфом и от этого в полете звучавший глухо. Актеон подлетел поближе.

– Потому что злоумышленник не умеет летать! Он не доберется до поста! Как? Надо было устроить засаду в роще, и он бы не прошел!