Всадник - [12]

– В чем дело?

– Ты ранен, царь, – отвечали эфесты. – Ты сделал многое. Теперь пойдем мы.

– Вы не можете ослушаться меня, – сказал Оррант. – Я пойду первым.

Тогда один воин возразил Орранту старинной формулой, которую проще всего передать так:

– Ægnan is before Command, – то есть «Существование Эгнана, воплощенного в военачальнике, важнее, чем приказания этого военачальника». Оррант отошел в сторону.

Несколько эфестов вошли в двери и пропали. Вначале их голоса были слышны, но постепенно они становились все глуше и глуше, словно на них наваливалась гигантская подушка, а затем раздался звон, и мимо Орранта пролетело несколько крупных осколков, как будто кто-то ударил молотом по гигантскому зеркалу. Оррант дернулся было вперед, повинуясь военным инстинктам, но вовремя остановился.

– О Мирна! – вздохнул кто-то за его спиной.

Оррант подобрал осколок. На нем запечатлелась часть лица воина, который остановил его. Перед смертью его что-то очень испугало.

– Санганд так и будет забирать наших лучших людей? – пробормотал царь. – Они раскололи зеркало… или сами превратились в зеркала!

Орранту было интересно войти в таинственные двери, но оказаться на полу в буквально разбитом состоянии после всего, что он перенес, – нет. В сокрушенной задумчивости царь стоял над тем, что осталось от погибшего товарища, когда его осенила странная идея. Он закрыл двери и принялся изучать резьбу. Слова, вившиеся по поверхности узором, были ему непонятны, но изображения выглядели весьма красноречиво, в особенности фигура входящего в высокую арку человека с выраставшими из спины крыльями. Оррант приказал воинам ждать и отправился назад. Он вбежал в зал торжеств, где еще недавно его войско посекло упорно, но бессмысленно сопротивлявшихся сангандцев, и оглядел трупы врагов, которых эфесты, по обыкновению, сложили аккуратными грудами. Ему понадобилось некоторое время, чтобы найти Темара, и пришлось приложить немалые усилия, чтоб вытащить тело наружу. Взвалив его на плечи здоровой рукой, Оррант все так же бегом вернулся к высоким дверям, раскрыл их… и кинул Темара в тьму. Они подождали.

Постепенно комната осветилась. Внутри круглой залы не оказалось ничего, кроме осколков эфестов-разведчиков, да еще – прямо посередине – выраставшего из пола массивного зеркала в каменной оправе, инкрустированного драгоценными камнями. Обойдя человека-птицу с неестественно свернутой шеей, эфесты осторожно приблизились. Они ожидали атаки, но комната была безмолвна, хотя зеркало отражало их перемещения с некоторым запозданием, будто наблюдая. Оррантом овладели смешанные чувства. Он устал и был рад, что больше не придется ни с кем биться на незнакомой территории (он уже расплатился за наивность всеми командирами и кистью, которая никак не могла отрасти). Но вдруг Оррант понял: он ожидал, что их плавание закончится чем-то более значительным, чем захват замка в далекой неприветливой земле. «В конце концов, – подумал царь невесело, – что мы получили? Гигантский дом посреди гигантской лужи. Зачем? Потратить остаток жизни и основать здесь новое поселение? Санганд слишком далек от Эгнана, чтоб стать нашим форпостом». Царь решил отступать. И тут зеркало помутнело. Прямо в его центре открылись алые глаза и рот.

– Эй, ты! – обратилось зеркало к Орранту. Оррант резко обернулся. – Как тебя зовут?

– Я Оррант, – ответил военачальник. Охваченный любопытством, он подошел ближе к говорящему предмету. – А ты?

– Хм, – пробормотал предмет. Красные глаза закрылись, и некоторое время зеркало как будто пережевывало имя эфеста. – Оррант. Понятно. А я… ну, скажем, Speculum Sacramentum[18]. Что ты здесь делаешь, Оррант? Зачем ты приволок сюда Темара?

– На дверях был изображен человек, похожий на него, и я решил, что только таким, как он, разрешен доступ к тебе, – сказал Оррант немного растерянно.

– Остроумно, – ухмыльнулось зеркало. – Таким, как он, только живым. А этот недостаточно жив. Скорее мертв.

– Так это я его и убил, – пробормотал Оррант. – Но почему тогда ты… разрешил нам войти? И как ты понимаешь меня?

– Вам очень хотелось внутрь, – ответило зеркало с ленцой. – Иначе ты не стал бы лично таскать труп и жертвовать своими людьми. Вот я и решило вас побаловать. Я понимаю все языки, а ваш слишком прост. Да и сами вы, похоже, довольно недалекие.

– Что?! – вскричал Оррант, хватаясь за меч. – Замолчи, или я тебя уничтожу! Не для того я приплыл сюда за сотни лиг, чтоб слушать оскорбления от каменной поделки!

– Во-первых, – хладнокровно возразило словоохотливое зеркало, – ты не знаешь, как меня уничтожить, а вот мне разрушить тебя, как и твоих приятелей, не составит труда. Во-вторых, не в твоих интересах вредить мне – ведь я единственный шанс разнообразить безрадостную и бессмысленную жизнь твоего рыболовецкого народа.

– Это ложь! – горячо возразил царь. – У эфестов нет недостатка в радости… и в смысле.

– Да неужто? – поинтересовалось зеркало и усмехнулось, довольное собой. – То-то ты поплыл черт знает куда искать на свою селезенку приключений. Знаю я этот ваш смысл. Побегать наперегонки, пострелять из лука, поплавать, побороться. Одна сублимация.