Всадник - [5]

Бена пришлось отцеплять от неё силой и держать, пока несли, пока хоронили…. Домой Бен не вернулся. Он остался жить там. На кладбище. Теперь Бен ночевал на кладбищенских плитах, кормился тем, что дадут жалостливые горожане или дети, с которыми он играл. Вот только всё реже и реже дети брали его теперь в свои игры. Больше не было мамы, которая обстирывала и обшивала Бена. Мамы, которая по вечерам мыла его как маленького. Грязный, в нестиранных обносках, Бен бродил по городу с вечной полуулыбкой на лице, но в глазах его была печаль. Бена больше никто не любил. Никто не рассказывал ему сказок, не расчёсывал его непослушные вихры… Некому было теперь обнять и приласкать его. Некому было защитить от обидчиков…. Он стал никому не нужен. И по ночам теперь часто в тишине городского кладбища раздавался тихий обиженный плач большого ребёнка.

Рождественские морозы ударили внезапно. В канун Рождества был сильный снегопад. На площади опять устанавливали ёлку. Бен пошёл туда, помня, как мать водила его с собой смотреть, как будут наряжать пахнущее хвоей дерево. Матери всегда удавалось выпросить у стражников для сына, какую-нибудь безделушку с ёлки. Но в этот раз за тем как наряжают городскую ёлку, наблюдал новый бургомистр. Город ожидал высоких гостей. Стражники строго следили, чтобы никто не обеспокоил бургомистра и городских старшин. Появление Бена их не обрадовало. Но Бен ничего не замечал. Мать всегда приводила его посмотреть на это зрелище и он обязательно получал свой подарок! Дяди всегда разрешали ему посмотреть на ёлку и игрушки. Дяди дарили ему всегда какую-нибудь игрушку! Бен шёл через площадь, не замечая грозные взгляды стражников. Ёлка ждала его и он шёл к ней, а мама незримо шла рядом, держа его за руку. Бургомистр заметил и нахмурился. Он недовольно и брезгливо махнул рукой стражникам…

Бен не понимал, почему его выталкивают с площади. Он не понимал, почему эти дяди сердятся… Ведь он всегда приходил с мамой и сейчас она снова была тут. Почему эти дяди его толкают?! Разве они не видят маму?! Великовозрастный ребёнок упрямо пытался прорваться к ёлке и обиженно голосил.. Удар палкой обрушился внезапно… Затем ещё… Его били не сильно… так чтобы вразумить, чтобы показать бургомистру своё усердие. Но много ли надо ребёнку? Даже если ему тридцать лет…

С плачем, размазывая по чумазому лицу слёзы, бежал Бен через город. Впервые мать не смогла его защитить!!! Она вдруг исчезла, растаяла – когда стражник обрушил на него свою палку. И впервые, Бен по настоящему почувствовал что мама ушла давно… Он бежал через город к кладбищу, туда где теперь была его мать. Но впервые не вошёл, не пошёл к той плите, возле которой проводил ночи. Весь вечер он сидел у ограды и плакал. Рождественский мороз становился всё сильнее. Вдалеке в домах светились огоньки и дети весело плясали возле наряжённых ёлок. Взрослые раздавали им конфеты и ломти вкусного пирога. И Бен вдруг попросил Бога. Он просил взять его туда, где мама ждёт своего маленького Бена, и приготовила ему большой кусок праздничного пирога… Но никто не отвечал и Бену стало обидно. Он сидел, съёжившись, на скрипучем снегу и обиженно плакал….

Чья то рука легла на его плечо… сильные руки обняли и подхватили его. Кто-то усадил сироту на колени и склонился над ним. Две искорки из под капюшона, как два лучика далёких звёзд сверкнули Бену в глаза…

Мама!!! Это была мать. Она ласково смотрела на своего маленького Бена и её глаза светились любовью. Её руки обнимали Бена и тепло приятно разливалось по всему телу, отогревая его. Мама снова была с ним и весь мир вновь был безопасным и уютным. Бен снова был маленьким, таким, когда мать брала его на руки и носила, прижимая к себе. Он подтянул свои острые коленки и свернулся в клубок…. Мать тихо запела его любимую песенку, которою всегда пела ему по ночам… Бен зажмурился и стал слушать… Голос матери становился всё громче… в него вплетались далёкие перезвоны бубенцов… весеннее журчание ручья… пересвист птиц… и упала тишина.

Очень высокая фигура в чёрном, с капюшоном на голове, сидела под оградой муниципального кладбища для бедноты. Руки обнимали тело, свернувшееся в клубок на Её коленях, укачивая вечно маленького Бена. Огромный чёрный жеребец неподвижно застыл рядом, словно мглистый призрак.

Утром, случайные прохожие наткнулись у ограды на закоченевшее, скрюченное тело. На лице городского дурачка застыла счастливая улыбка ребёнка.

2006 Стрингер

Всадники. Ноктюрн.

Солнце восходило над землёй и его лучи радостно устремлялись в безоблачную синеву неба, озаряли верхушки деревьев, играли искристыми бликами на снежных шапках далёких гор. Цепь холмов окаймляла большую долину полукружьем…. И на каждом из них неподвижно застыли всадники… Чёрные, струящиеся плащи обволакивали их, а из под накинутых капюшонов, нельзя было разглядеть лиц. Несмотря на ветерок, ни одна складка их плащей не шевельнулась. Всадники не шелохнувшись пристально смотрели вниз, в долину…

Там, пестря разноцветьем стягов, пышных султанов на шлемах, алых и белых накидок, сверкая начищенной сталью доспехов, разворачивались в боевые порядки войска. Ржали кони, слышались отдельные возгласы командиров, тихо звякало оружие… Шум был сдержанный, приглушённый, как ропот моря, словно все старались как можно меньше нарушать торжественность утренней тишины.