Время золотое - [21]

Но сейчас Иван Александрович, исполненный бодрости и азарта, начинал свой день, напоминавший снаряд, который он выпустит по неприятелю Чегоданову. Так бронебойщик выцеливает в окуляр вражеский танк, готовый всадить в него управляемую ракету.

Он принимал в кабинете своего главного охранника Семена Семеновича Хуторянина, человека с тихим голосом и осторожными, щупающими глазами. Охранник докладывал Градобоеву оперативную обстановку в городе, делился слухами и обрывками информации, которую добывал из доверительных источников в полиции, в службе безопасности, в Администрации президента. Сам Хуторянин, в прошлом работник спецслужб, имел связи в органах, сохранившиеся со времен чеченской войны.

– Я бы просил, Иван Александрович, увеличить мою команду еще на четыре человека, и желательно подобрать машину и спецаппаратуру. Вокруг Чегоданова муссируются разговоры о «сакральной жертве», которую следует принести во имя победы на выборах. Меня, признаться, это очень тревожит.

– Пусть это вас не тревожит, Семен Семенович. – Градобоев ясным, чуть насмешливым взглядом осмотрел сутулого Хуторянина, который напоминал черепаху, готовую спрятать под панцирь сухую голову. – Слухи о «сакральной жертве» распространяют маги и звездочеты, взбадривающие унылого Чегоданова. Он сам и есть «сакральная жертва», которую принесут его подданные, когда увидят, что он проиграл.

– И все-таки, Иван Александрович, следует усилить меры безопасности. Прошу сообщать мне маршруты ваших передвижений по городу. И счел бы необходимым при входе в вашу штаб-квартиру установить рамку металлоискателя. К вам многие идут на прием, и кто знает, что у них в портфелях и сумочках.

– И это преждевременно, Семен Семенович, – мягко, чтобы не обидеть усердного телохранителя, произнес Градобоев. – Вы прекрасно работаете. Я вам благодарен. После нашей победы я предложу вам возглавить Федеральную службу охраны.

Охранника сменил работник аппарата, которому Градобоев поручал деликатные связи с финансовыми кругами и который добывал деньги, питавшие оппозицию. Коломейкин, тоже бывший работник спецслужб, был элегантный, веселый, завсегдатай фуршетов и корпоративных вечеринок, где он завязывал дружеские отношения с банкирами, директорами корпораций, бизнесменами, которые пострадали от произвола Чегоданова и были готовы спонсировать оппозицию. Деньги в штаб Градобоева поступали в виде бумажных пакетов, туго набитых банкнотами, либо в виде подарков – автомобили, громкоговорители для митингов, арендованные особняки, зарплата адвокатам, авиационные билеты для многочисленных вояжей.

– Как прошла ваша лондонская поездка? – Градобоев торопился узнать, чем кончились встречи Коломейкина с миллиардерами, которые сбежали из России, опасаясь преследований, и образовали в Лондоне группу влиятельных ненавистников Чегоданова. – Как было прочитано мое письмо?

– Его прочитала вся «великолепная семерка», с которой я встречался в отеле «Дорчестер». А тот, кто носит имя милого русского дерева, принимал меня в своем замке в окрестностях Лондона. И я любовался великолепным парком, стрижеными газонами и золотогрудыми утками, которые летали над прудами.

– Я посылал вас в Лондон не за утками, – раздраженно перебил Градобоев велеречивого помощника. – Как письмо?

– Ваше обещание, в случае победы, вернуть их всех в Россию вызвало воодушевление. Почти все они изъявили готовность помочь деньгами. Я разрабатываю схемы, по которым деньги могут поступить в Россию, не привлекая внимания спецслужб. Одна из схем – получение траншей через некоммерческие организации.

Отпустив помощника, Градобоев открыл компьютер и сделал вброс в Интернет, разместив на своем блоге несколько яростных фраз.

«Воры из «Роснефти» украли очередной миллиард долларов на строительстве восточного нефтепровода, это ваши деньги, люди русские. Жулики псковской таможни построили восемь личных особняков в курортной зоне стоимостью десять миллионов долларов каждый, при этом половина псковичей живет в вонючих трущобах. Сын саратовского прокурора, гоняя на позолоченном «бентли», сбил мать с ребенком, но был освобожден от ответственности. В Красноярском крае сгорели два дома инвалидов вместе с обитателями, – так администрация решает проблему ветеранов. В моей штаб-квартире было найдено подслушивающее устройство, похожее на ухо Чегоданова. Неужели он хочет услышать, как я называю его подлецом?»

Эта запись в блоге напоминала едкую каплю, которую Градобоев впрыснул в плоть невидимого моллюска, обитавшего в перламутровой раковине Интернета. Капля ужалила, моллюск сжался, по нему побежала судорога. Он сокращался, пульсировал. В нем возникали вздутия, он раздувался, становился громадным. Искрился, сверкал, таинственно вспыхивал, источал радуги. Интернет напоминал ночной океан, в котором колыхалось светящееся чудовище, расплескивая призрачные волны света.

Градобоев чувствовал жизнь чудища, сплошь покрытого миллионами крохотных глаз, безмолвно растворявшихся ртов. Мог управлять его перистальтикой, будить среди ночи, мучить больными уколами. Мог с его помощью поднимать в океане бурю, опрокидывающую жалкие челноки и суденышки чиновничьих репутаций, рвать дамбы, возводимые кремлевскими политиками, вздымать цунами, обрушивая удары на кремлевские стены, за которыми в страхе притаился его враг Чегоданов.