Время волков - [9]

Отойдя от края леса немного назад, чтобы волчице было более комфортно, остановились на ночевку. После ужина мне вдруг в голову пришла одна мысль.

– Послушай, Иваста, давай я попробую вынести тебя из этого леса, ведь вас сдерживает страх неизвестно перед чем. Мне кажется, что, кроме психологического давления, вам и тебе лично ничего не угрожает. Да и твой отец просил об этом.

Волчица внимательно слушала и не сводила с меня глаз. Ободренный ее молчанием, я решился на эксперимент.

– Давай-ка мы сделаем вот что: я сейчас накрою твою голову кольчугой, и мы с тобой станем приближаться к опушке. Ты же будешь отмечать свое состояние по мере приближения к ней, потом я буду задавать наводящие вопросы, а ты будешь подавать мне знаки.

Достав из рюкзака кольчугу, я накинул ее на голову Ивасте, и мы двинулись к выходу из леса. Даже я заметил, что волноваться она стала намного позже, чем раньше. Когда до выхода из леса оставалось метров сто, я решил вернуться. Затем, задавая вопросы, понял, что ей было легче под кольчугой и страх начал сковывать ее намного позже.

Значит, кольчуга как-то экранировала влияние страха на оборотня. Обдумав все, спросил у Ивасты:

– Ты согласна со мной покинуть этот лес?

В ответ получил однозначное согласие.

– Тогда сделаем так… Я помимо кольчуги еще свяжу тебя и вынесу из этого леса, надеюсь, что у нас все получится.

Конечно, я был самонадеян, и следующий день это показал. Чем ближе я с волчицей на плечах приближался к опушке леса, тем неспокойней вела себя она. Кроме того, она была очень тяжелой, ведь оборотни были намного больше простых волков. Я тащил ее эти сто метров как робот, еле переставляя ноги. Вначале она просто скулила, потом начала выть и биться, так что я еле удерживал ее, а когда преодолел ряд последних деревьев, она затихла. Я испугался, что Иваста умерла от страха, но, отбежав несколько десятков метров от опушки леса и прислушавшись, почувствовал биение сердца. Свалив ее на землю, упал рядом почти без сил.

Когда я пересек границу леса, цветовая гамма вокруг меня разительно изменилась, она стала ярче, насыщенней, словно в окружающую меня действительность кто-то просто плеснул краски. Но мне сейчас было не до окраски травы, деревьев или неба, отдышавшись, я попытался разобраться с волчицей.

Положив ее на траву, я стал развязывать веревки, которыми связал ее лапы, и разматывать с головы кольчугу. После чего, залив в ее пасть немного воды из фляги и полив на морду, увидел, как открылись глаза, и через некоторое время волчица поднялась на лапы. Она стояла, покачиваясь, с каждой минутой все больше приходя в себя. Окончательно придя в себя, она подошла и лизнула меня в щеку.

Через час, убедившись, что Иваста полностью отошла, я направился в сторону моря, серо-голубая полоска которого еле виднелась на горизонте. К вечеру следующего дня мы, наконец, вышли на берег моря и, расположившись в небольшой роще, перекусив тем, что оставалось, упали спать. Завтра еще целый день тащиться до ближайшего приморского городка, где можно будет найти корабль, следующий на северный берег.

Глава третья

Городок под названием Робрюк был грязный, запущенный, иногда на улице можно было встретить кучи мусора с копошащимися там крысами. Было много нищих и другого опустившегося сброда. На улицах можно было встретить и бедных в потрепанных одеждах, и обезображенных болезнями людей, и разряженных в дорогие одежды аристократов. Встречались мужчины разного возраста, стриженные наголо и одетые в хламиды багряного цвета, наверное, это были жрецы Урху. Но нигде не было храмов ни богине, ни Урху, в городах, расположенных у моря, любой мог молиться кому угодно.

Я с волчицей поселился на постоялом дворе, почти в самом порту. Пока добрались до него, многие встречные с любопытством смотрели на меня и волчицу, кто-то с интересом, кто-то с ненавистью. Уже начало вечереть, когда мы ввалились в зал постоялого двора.

В зале было довольно шумно, за многими столами сидели посетители, кто-то ужинал, другие налегали на пиво и вино, в общем, все занимались тем, что больше всего прельщало их в данный момент. Пройдя по залу к стойке, за которой разместился здоровенный мужик, лишь немногим мельче меня, и протирал кружки, я обратился я к нему:

– Могу ли я снять у вас комнату?

Мужик оглядел меня с ног до головы, потом глянул на волчицу, помолчал и ответил:

– Можешь, три серебряные монеты, но предупреждаю сразу, собака не должна бегать по залу и жилому этажу, если выходит из комнаты, то только с вами.

Волчица на эти слова оскалилась и тихонько зарычала.

– Все вопросы чести решаются на заднем дворе, а не в обеденном зале, – продолжил мужик, глядя на меня, не обратив внимания на недовольство животного.

– Хорошо, а можно у вас постирать одежду и обмыться? – поинтересовался я.

– Еще одна серебряная монета, – проговорил бармен или хозяин, не прерывая свою работу.

Я достал монеты и выложил на стойку, исчезли они с удивительной быстротой.

– Альгина! – заорал мужик. Из неприметной двери выскользнула девица с довольно впечатляющими формами и рябым лицом.

– Покажи постояльцу комнату и приготовь мыльню, и пусть Тамна постирает одежду господину.