Время волков - [30]

Я протянул вперед Меч Орну. Взгляды волков перебегали с моего Меча на жреца и обратно. Казалось, им очень хотелось овладеть недоступным оружием, но мешал суеверный ужас и страх перед жрецом.

— Волки! — воскликнул жрец. — Мы не нарушим заповедей Залмоксиса даже перед лицом смерти!

Вождь смотрел на меня прищуренными глазами, чуть насмешливо. Казалось, он спрашивал: «Ну, что ты теперь будешь делать, волчий бог?»

Я заговорил, нарочно повысив голос, чтобы перекрыть тихий вой волков:

— Конечно, вы не нарушите заповедей Залмоксиса, я сам нарушу свои заповеди! Когда я давал их вам, мир был иным, люди были не так коварны, у них не было железного оружия. Теперь все изменилось. Если вы, как прежде, будете воевать в волчьем обличье против отрядов хорошо вооруженных Звероловов, они вас просто перережут, как стадо своих овец перед большим праздником. Не для этого я учил вас и давал вам свои заповеди. Теперь, когда вы в опасности, я, Залмоксис, вернулся к вам, чтобы дать вам новые знания. — Жрец отступил на несколько шагов, вскинул руки вверх и завыл высоким и страшным голосом. Вой его становился все громче, стал оглушительным и внезапно оборвался.

— Я скажу вам, кто он! — закричал жрец, вытянув в мою сторону обе руки и потрясая посохом у меня перед носом. — Он — Враг! Он — Демон! Я скажу вам, зачем он пришел! Ему нужна власть! Власть и кровь! Кровь ваших детей и власть над вами! Убейте его! Он хочет превратить нас в своих рабов. Мы не позволим ему. Мы убьем его!

Жрец сделал шаг вперед. Стая взорвалась злобным рычанием, одни выпустили клыки, другие достали костяные ножи, все продвинулись ближе ко мне.

Я растерялся, не зная, что говорить и делать, и как себя вести с этим ополоумевшим фанатиком. Я старался прочитать по глазам волков их действительную решимость убить меня. Глаза их горели огнем суеверного ужаса и жаждой убийства. Если бы на моем месте был Бренн, он, наверное, сразу бы нашел слова убеждения, ему легко удавалось склонять на свою сторону даже безумцев. Где-то в моей душе жила часть Бренна, часть его сознания. Я воззвал к ней, призывая его на помощь и вспоминая, как стоял он посреди полыхающего пламени и смеялся над моей слабостью.

Жрец, брызгая слюной, закричал:

— Волки! Слушайте меня! Я, только я несу вам волю Залмоксиса! Залмоксис выбрал меня посредником! — С этими словами жрец швырнул в меня свой посох. Машинально я отбил его Мечом, разрубив пополам. Воля Бренна, или то, что осталось от него во мне, или моя собственная попытка мыслить, как он, помогли мне найти единственный выход из сложившейся ситуации. Перехватив Меч двумя руками, я снес голову упрямому спорщику и закричал таким же идиотским и нелепым голосом, имитируя страшное горное эхо:

— Раз уж я среди вас, то мне больше не нужен посредник! — Волки попятились назад, в ужасе переводя взгляд с меня на лежащего передо мной обезглавленного жреца.

— Я научу вас владеть людским оружием. Вы увидите, что в железе нет ничего магического, в железе нет ничего, кроме боли и крови. — Стая молчала. Я вновь растерялся. На их лицах уже не было ни ярости, ни угрозы, они, похоже, были так же растерянны, как я.

Я сжал лезвие Меча в ладони, пока не потекла кровь, показал свою порезанную руку волкам.

Вождь пнул откатившуюся к его ногам голову жреца.

— Вы увидите, как ловко он управляется с мечом, — быстро проговорил Волчонок, желая, видимо, отвлечь своих соплеменников от произошедшего убийства.

Волчонку еще не доводилось видеть, ловко или нет я владею мечом, так что его хвала была мною пока не заслужена.

— Иди сюда. Волчонок, — позвал я своего болтливого друга, который все это время вертелся у моих ног, ползая по земле. — Он поднялся, опасливо посматривая на Меч.

— Смотри, малыш, — сказал я ему, — если я действительно волчий бог, то этот металл не причинит тебе вреда.

Я взял его за локоть и прислонил клинок к предплечью. Тело Волчонка скрутила судорога, но я удержал его за руку, заставив стоять на ногах.

— Молчи и терпи, если ты так веришь в меня. Из глаз Волчонка катились слезы, но он молчал, прикусив губу. Когда я убрал Меч и отпустил его руку, он рухнул мне под ноги и, скрючившись, тихо плакал, спрятав лицо в траве. Его отец подошел и нагнулся к сыну, перевернул и, убедившись, что Волчонок жив, поднялся.

— Дай мне меч, — он протянул руку. Я расхохотался:

— Я никому не даю свой Меч, вождь. Да и мало кому под силу удержать его в руках. Но я добуду для тебя оружие. И когда ты возьмешь его, тебе уже придется держать его, не выпуская.

Вождь улыбнулся, из-за его спины тут же выглянуло любопытное девичье личико. Его дочка опасливо посмотрела на Меч в моих руках, подошла к Волчонку, обняла брата и принялась покачивать, словно младенца. Волчонок возмущенно вырвался из ее рук. Она подняла на меня глаза и виновато улыбнулась.

Волчонок носился по кругу, заливаясь радостным щенячьим воем. Волки подошли ближе, некоторые из них тянулись, чтобы дотронуться до моего Меча, и тут же отдергивали руки.

Не так уж они трусливы, думал я с удовлетворением. Может быть, им действительно удастся совершить все те героические поступки, о которых так мечталось Волчонку.