Время волка - [38]

— Здесь ваше рабочее место на следующие дни, Томас. Сделайте мне сегодня копии расстановок оружия и капканов. Ах, да, и расселите мужчин в новом опорном пункте в деревне.

— Слушаюсь, месье Антуан.

Маркиз д’Апхер схватил свою шляпу и поднялся. Он подождал, пока месье Антуан с другими господами не покинули помещение, и только потом сказал Томасу.

— Внизу в конюшне стоит белая кобыла. Я одалживаю её вам на службу науке. Скажите конюху, что я определённо вам это позволил. И возьмите с собой ружьё.

***

Деревня находилась под горой, на которой стоял замок, в юго-восточном направлении, светло-серые каменные дома, с такими же серыми крышами, лежали как валуны между небольшими холмами. На каменной кирпичной стене сидел седой бородатый мужчина с ружьём и не выпускал из вида нескольких детей, которые пасли на опушке леса коров и овец. На лугу стрекотали сверчки.

Трактир находился на окраине. Над дверной перемычкой скалило зубы мифическое существо — мужчина, у которого из головы и подбородка вместо волос росли листья. Дверь была заперта, никто не отвечал на стук Томаса. С кобылой на поводе он обошёл вокруг трактира. В задней части небольшого владения стоял громоздкий каменный дом. Конюшня была пристроена непосредственно к нему, заросшая травой, наклонная каменная погрузочная площадка вела наверх в конюшню, кроме того был сад, окружённый каменной стеной, над которой торчали ветки яблонь.

Томас подошёл к входной двери. Однако прежде чем он смог постучать, юноша услышал крик. И кричал девичий голос: «Fa bèl brieu! Cossì vas?» И с мелодией этих странных чужих слов в память немедленно вернулись горячая кожа и другой, едва слышный голос.

Кто-то бежал к нему от сада, лошадь загораживала юноше обзор, поэтому он пробрался под её шеей и почти столкнулся с девушкой. Только что ещё её лицо светилось от радости, но теперь она испуганно остановилась и стала такой бледной, что рыжие веснушки, казалось, засветились.

— О! Простите, — заикалась она.

Её взгляд сердито скользнул по лошади, задержался сначала на трёх необычных серых пятнах на белой морде, и потом на попоне с вышитым гербом семьи д’Апхер. Затем она вопросительно посмотрела на Томаса.

Её могло быть шестнадцать, может быть, немного меньше, и она носила чепчик. Волосы девушки были гладкие и светились медно-красным цветом, и как раз на проборе образовывали у корней волос небольшую вершину. И прежде чем Томас это осознал, он сравнил их с мягкими локонами, которые чувствовал сегодня под своими кончиками пальцев. «Какого они были цвета? И её глаза?»

У девушки перед ним глаза были тёмно-карие и раскосые. В её растрёпанной косе застряли соломинки, а передник был высоко подвязан и полон козьей шерсти; очевидно, она как раз работала в хлеву.

По всей видимости, юная девушка поняла, что ошиблась, потому что подняла подбородок и подчёркнуто прохладно сказала:

— Моего отца здесь нет, но моя мать сейчас подойдёт. Давайте вашу лошадь.

Не дожидаясь ответа, она взяла кобылу за повод и повела к загону перед трактиром. Томас следовал за ней.

— Что это только что был за язык, мадемуазель?

Девушка ослабила подбородный ремень и подпругу. Но при этом избегала взгляда Томаса. Кажется, вопрос был ей неприятен, так со стороны выглядело, как будто она хотела оценить его.

— Ну, язык наших предков, — сказала она, наконец. — Господа в замке называют его окзитанским.

«Аристократка, которая говорит на языке крестьян?» Ситуация становилась еще загадочнее.

— И что вы только что мне сказали?

— Это было только приветствие.

«Для кого-то другого», — подумал он. Возможно для графа д’Апхер? Совершенно очевидно, что девушка узнала лошадь графа. Пожалуй, он действительно разъезжал чаще, чтобы посещать деревенских девушек.

Томас как раз хотел расспросить, когда девушка его опередила.

— Это лошадь не мадемуазель д’Апхер? — спросила она робко.

Томас прислушался. Не одолжил ли граф ему лошадь своей жены? Это было логично: если у неё была высокая температура, она и без того не могла ездить верхом. Но ещё кое-что бросилось ему в глаза — девушка назвала её мадемуазель, а не мадам. Лунатик не была его женой, а, вероятно, сестрой.

— Вы знаете мадемуазель? — спросил он.

Девушка вздрогнула, заметно испугавшись.

— Я… принесу ещё воды, месье, — сказала она ему, чтобы исчезнуть в доме совсем.

— Подождите! Я хочу только узнать…

Но девушка побежала. В середине двора он её догнал. К его удивлению, она так резко повернулась, что Томас с размаху наскочил на неё. Прежде чем юноша смог споткнуться, он схватил девушку за руку, чтобы не упасть.

— Мадемуазель…

Его остановили собачий лай и резкий суровый крик.

— Эй! Что ты там делаешь!

Девушка торопливо вывернулась из хватки Томаса и бросилась назад.

Потом Томас оказался напротив двух парней в рубашках и кожаных жилетах. У старшего была лысина, молодой был смуглый как итальянец и очевидно очень, очень рассержен.

— Убери от неё свои пальцы! — рычал он.

В первый момент Томас просто был захвачен врасплох, но потом увидел сцену глазами обоих мужчин: слегка развязанная коса девушки и солома в волосах, и он — чужестранец, который догонял её во дворе, и она схвачена за руку, как будто юноша хотел её насиловать. Внезапно ему стало жарко.