Время веры - [94]

Мне довелось присутствовать на таком «первохристианском» оглашении… Я бы хотел, чтобы слушатели всех наших религиозных лекций и бесед в Америке, с таким же вниманием и сосредоточением слушали Слово Божие, как эти молодые японцы, приникающие всей глубиной своей к Источнику «воды текущей в жизнь вечную»… Японцы — прекрасные ученики. Быстрота возникновения у них — единственной пока в Азии — европейской цивилизации указывает на это. Может быть, никакой другой народ не умеет так, как японцы, слушаться, и как-то утробно понимать самый смысл иерархии. В силу этого доброе начальствование для японцев настоящий клад, а плохое — разорение и несчастие гораздо большее и быстрейшее, чем для французов, англичан или американцев.

Японская государственная душа сейчас, конечно, в недоумении, отчасти опустошена. Вернее, она еще не может опомниться. Культ императора, еще совсем недавно имевший, как в древних империях, все черты культа религиозного, теперь, в правление генерала Макартура, прекратился. Конечно, не Макартур его формально прекратил, но сам император, вскоре после окончания войны, по совету генерала, осуществляя общий план демократизации страны, лично, императорским своим голосом, провозгласил по радио на всю Японию, что нет оснований его считать за существо божественное… Так начался новый, доселе невиданный и еще не испытанный за 2500 лет существования династии, исторический период Японии. Страна сейчас проходит чрез вторую свою великую ломку. Первая началась 80 лет тому назад, когда было введено в стране западное просвещение.

О первых годах японской демократии в стране рассказывают многое… После объявления новой конституции одна девушка-японка, не поладив со своими ближайшими — слишком авторитарными — родственниками, покончила жизнь самоубийством, оставив записку: «Я умираю для того, чтобы жила демократия»… Такая целостность души несколько напоминает Россию… Вообще, надо сказать, Азия «пахнет Россией» больше, чем какой-либо другой континент. И неудачи европейцев и американцев в Азии объясняются не марксизмом, который не может иметь никакого влияния на народы Азии, не коммунизмом, которого никто в глаза не видал, и даже не бедностью азиатских стран (Америка более всех могла бы им помочь), а недостатком «мировой отзывчивости» в психике американцев. Закрыта еще их душа от других народов. И слишком они переносят свою Оклахому во все места мира, слишком связаны еще своим специфическим стилем и великодержавной провинциальностью своих европейских отцов.

Не будучи гениями в области познания психологии других народов, американцы все же поступили гениально, оставив японцам их императора Хирохито, несмотря на все протесты ближайшего к Японии ее северо-западного соседа. На некоторое время, правда, был поставлен над японцами некий более высокий император. И престиж Макартура до сих пор в Японии велик. Теперь этого более сильного императора больше нет, и Хирохито остался единственным, что, конечно, является для Японии наиболее приятной формой правления. Но тень власти некоего высшего гражданского порядка осталась, и в образе новой конституции, и еще в некоторых других образах.

В Я п о н и и, как во всякой п о б е ж д е н н о й стране, есть множество намечающихся идей и неясных желаний. Пребывание императора на месте (как царицы на улье) предохранило страну от потерянности и анархии. Ложно-божественное сияние императора справедливо померкло и теперь ничто не препятствует японцам веровать в истину Сына Божия и Сына Человеческого, молиться Небесному Отцу всех народов людей.

Главное, что хотелось бы подчеркнуть, это р а с к р е п о щ е н и е я п о н с к о г о с о з н а н и я о т я з ы ч е с к о го м и ф а. Процесс такого раскрепощения углубляется. Страна освобождается — для новой веры… Будущее покажет, если эта вера будет верой в Единого Истинного Бога и Им искупленного, исцеляемого от зла человека.

Поражение Японии, крушение ее военно-политических мечтаний и чингисхановских планов, — стало для нее, как и для некоторых европейских стран, Б о ж ь и м п л у г о м. Плуг этот прошел по Японии. И не для того, конечно, чтобы на ней снова процвел запаханный военным поражением сорняк… Деятели истинного духа призваны вложить в жертвенный, серьезный, трудолюбивый, терпеливый и ангельски-послушный народ Японии не замутненное никакими человеческими расчетами Слово Господне.

* * *

В понедельник, 13 июля, в малом зимнем храме Токио открылся Собор Японской Православной Церкви. После благодарственного молебна его открыл покидающий страну Архиепископ Вениамин. Сказав свое прощальное слово, он передал мне председательствование. Я выразил, от имени Церкви, напутствие отъезжающему из Японии святителю, более 6-ти лет потрудившемуся на японской земле, и объявил Собору о возведении на Токийскую и Японскую кафедру Преосвященного Иринея, предложив ему занять председательское место. Члены Собора, стоя, единодушно приветствовали и отъезжающего, и нового архипастыря Японии.

IV

Путешествие мое в Корею началось, в сущности, уже за несколько дней до отлета туда. Это я почувствовал, когда в штабе ген. Кларка, главный священник в штабе Командующего войсками Дальнего Востока, полковник Вильсон, стал говорить в моем присутствии по радио телефону с Сеулом, и дал инструкцию о встрече моей там 15-го июля. После этого он сказал мне о необходимости надеть военную форму. Было неизбежным для меня подчинение этому общему правилу. В тот же день нас принял начальник штаба военных сил Дальнего Востока бригадный генерал Зиберт.