Время учеников. Выпуск 3 - [40]

— С цветочницей уже разобрались, — покивал я.

— Как вам не стыдно, — скривился Оскар, будто в зубе у него стрельнуло. — Связывать нас с убийством Кони Вардас — просто глупо. Жаль, что ваша личная неприязнь ко мне принимает такие уродливые формы.

— Вы о чем-то собирались поговорить, — напомнил я ему. — Публика ждет.

— Разумеется. — Он собрал в кучу реденькие белесые брови, сосредоточиваясь. — Вот вы, Иван, столько сил потратили на борьбу со слегом, сломали себе карьеру, приобрели известность в качестве писателя, и неужели все это зря? Как же вы допустили, что слег благополучно сменился суперслегом?

— Что? — спросил я. — Что ты сказал?

Мой голос стал чужим. В груди затрепетала вдруг ржавая струна, натянутая между скрипучими колкбми. Струна вошла в резонанс с прозвучавшим словом.

— Суперслег, — повторил Оскар без улыбки. Оскар никогда не улыбался. Слово прозвучало, жестко поделив разговор на то, что было до, и то, что будет отныне…

Только не надо прикидываться барашком, сказал Жилину Оскар. Все о чем-то догадываются, но никто не говорит вслух. Иначе зачем бы ты сюда ехал, Жилин. Нам известно, что непосредственно перед отбытием ты говорил с Эммой, значит, ты ищешь то же, что и мы. Разве не показалось тебе, что с этой страной не все в порядке? Разве не знаешь, что Эмма хочет распространить здешний опыт на всю планету? Умница ваша, гениальный ваш стратег. Вы у себя в Мировом Совете первыми поняли уникальность того, что здесь происходит, первыми заметили, что вместо жалкого слега наконец родилось нечто настоящее. А мы, к сожалению, опоздали. Вечно мы опаздываем, Жилин, с горечью признался Оскар, и собеседник попытался его утешить: может, вы у себя в совбезе просто дураки? Может, дураки, легко согласился он. Столько лет тупо наблюдать, как местная валюта вытесняет в этой стране все прочие, и не насторожиться, не заняться делом. Лишь совсем недавно сообразили вывезти отсюда образцы банкнот и подвергнуть их лабораторным исследованиям. Никаких результатов, увы, кроме одного — при пересечении границы деньги напрочь теряют свои биокорректирующие свойства, так что пытаемся теперь организовать исследования здесь же, на месте… Мы отвлеклись, встряхнулся Оскар. Есть сведения, что найдено устройство, созданное внеземной цивилизацией, и это устройство сейчас пытаются привести в действие. Кто пытается? Коллега Жилин знает этого, с позволения сказать, человека. Некто Странник. Знакомый позывной? Увы, до сих пор не удалось его сфотографировать или получить изображение иным способом, аппаратура как бы не видит эту тварь. Но, кстати, благодаря самой возможности подобных чудес спецы Совета Безопасности и смогли распространить эффект квантового рассеивания на весь спектр излучения. В результате получился… да, именно «зонтик». Но мы отвлеклись, вспомнил Оскар. Итак, нельзя допустить, чтобы подарок от, прямо скажем, сверхцивилизации прибрал к рукам какой-нибудь фанатик, будь он хоть трижды гениальным стратегом. Потому что с более сильным средством влиять на земную историю человечество еще не сталкивалось. Если слег позволял человеку уйти в мир, придуманный им самим, и там же сдохнуть, то суперслег, подброшенный нам черт знает кем, воздействует уже на реальный мир, делая его придуманным, подвластным фантазии одного человека. Ты понял, Жилин? Поменялся объект воздействия: не твое сознание, а весь окружающий тебя мир. Это не просто наркотик, Жилин, это прежде всего оружие…

Оскар уже не сидел на краешке скамейки. Оказалось, он придвинулся ко мне на расстояние пощечины, и тогда я стряхнул с себя очарование чужого бреда. Видеть себя в третьем лице, думать о себе в третьем лице — привилегия вождей и шизофреников.

— Во-первых, не «ты», а «вы», — напомнил я, восстанавливая дистанцию. (Он тут же отодвинулся.) — Во-вторых, суперслег внеземного происхождения — это как-то непривычно. Кстати, если машинка еще не собрана, с чего вы взяли, что обязательно получится суперслег, а не, положим, стереопроектор?

Оскар пригладил жидкие рыжие волосенки на голове. Веснушчатое лицо его стало абсолютно непроницаемым.

— Значит, вы все-таки знаете, — произнес он с без выражения.

— Что я знаю?

Он погрозил пальцем.

— «Машинка не собрана». Проговорились. Да, надеюсь, эта дьявольская штука и вправду еще не собрана, потому что когда они найдут третье звено, будет поздно.

Ага, подумал я. Раз, два, три, солнышко гори. До трех мы считать умеем. Нечто, состоящее из трех (или более?) деталей, в настоящий момент расчленено и закопано в райских кущах, и злые дяди носятся по саду с саперными лопатами, мечтая сложить эту головоломку, а другие злые дяди пытаются схватить и допросить главного змия-хранителя, и попутно все крушат друг друга. Увлекательный роман. Третья деталь не найдена, но где в таком случае остальные две? И что в действительности зарыто в камерах хранения? И при чем здесь турист Жилин, который ничего толком не знает? И что нужно было от Жилина тому русскоязычному чудотворцу, который умолял: «Пойди и возьми»?

Какая дичь, говорил в таких случаях один охотник.

Напарник, запертый в моем черепе, исступленно колотил ногами в кость: нельзя верить! Это же Оскар, вопил он. Нельзя верить им всем, прилизанным и опрятным. И холодным, как межпланетное пространство. Хотя, зачем обижать космос такими сопоставлениями? Я бросил наугад: