Время – убийца - [6]

– Ты что-то сказала? – спросил Франк, даже не обернувшись. Он разложил на заднем сиденье газету, встал на нее босыми ногами, левой рукой ухватился за штангу багажника на крыше, а правой начал откручивать одну из упрямых гаек.

– Папа не выворачивал руль у скал Петра Кода. Перед провалом был длинный прямой участок дороги, – объяснила Клотильда. – Я точно помню. Потом резкий поворот, и отец врезается в деревянное ограждение.

– К чему ты это говоришь, Кло? – Франк дернул шеей, не глядя на жену. – Что имеешь в виду?

Клотильда смотрела на него и молчала. В первый отпускной вечер он занялся багажником и мог бы привести длинный список разумных доводов в оправдание своего поступка: ветер слишком сильный, скобы оставляют следы на жестянке… Клотильда же видела в этом досадную помеху. Вообще-то она плевать хотела на дурацкий багажник, с которым нужно было все время что-то делать: ставить, закреплять, накрывать чехлом, снимать… Что за бред – раскладывать маленькие винтики по маленьким пакетикам с маленькими циферками!

Валу предпочитала не вмешиваться в разборки родителей. Вот и сейчас она тихо смылась и отправилась исследовать кемпинг, чтобы выяснить средний возраст и национальную принадлежность обитателей.

– Сама не знаю, – усталым голосом ответила Клотильда. Франк сквозь зубы обругал «кретина, который додумался так закрутить гайки!».

То есть себя самого.

Муж самокритичен, и чувство юмора у него есть, что да, то да.

Клотильда потянулась за книгой, начала листать «Холодное время», последний роман Фред Варгас. В голову пришла идиотская мысль: «Название больше подошло бы летнему бестселлеру…»

Шутка à la Клотильда.

– Я просто поделилась странным ощущением. Смотрела сейчас на дорогу и вдруг подумала, что даже ночью и на большой скорости мой отец успел бы затормозить. Это ощущение странным образом совпадает с воспоминанием об аварии.

– Тебе было пятнадцать, столько лет прошло…

Клотильда отложила книгу.

Я знаю, Франк.

Знаю, что это было мимолетное впечатление, что все случилось в несколько секунд. Но попробуй услышать меня, если пока не разучился понимать выражение моих глаз.

Я уверена, понимаешь? На все сто!

Папа не пытался свернуть. Он направил машину к обрыву. А ведь мы сидели рядом!

Клотильда задержала взгляд на лампе, окруженной облаком ночных бабочек-самоубийц.

– Есть кое-что еще, Франк. Папа взял маму за руку.

– Перед поворотом?

– Да. За мгновение до удара об ограждение, как будто понял, что падения в пустоту не избежать.

Легкий вздох. Третья гайка поддалась.

– Что ты хочешь сказать, Кло? Что твой отец покончил с собой, захватив на тот свет семью?

– Нет, Франк, конечно нет! – Она ответила слишком быстро. – Мы опаздывали на концерт, и он злился. В тот день у родителей была годовщина знакомства, мы праздновали всей семьей – бабушка с дедушкой, кузены, соседи. Нет, о самоубийстве и речи быть не может…

Франк пожал плечами:

– Значит, все ясно, это была дорожная авария!

Он взял гаечный ключ на 12.

Клотильда перешла на шепот, словно боялась кого-то разбудить. В соседнем бунгало смотрели итальянский сериал.

– А еще был взгляд Николя.

Франк бросил свое занятие.

– Николя не удивился, – пояснила Клотильда.

– То есть?

– За секунду до падения – мы понимали, что все кончено и «фуэго» не остановится, – в глазах брата появилось странное выражение: он как будто знал нечто, неизвестное мне, и понял, почему все мы обречены на смерть.

– Ты не умерла, Кло.

– Это как посмотреть…

Она начала раскачиваться на пластиковом стуле. Ей хотелось одного: чтобы Франк обнял ее, прижал к себе и начал шептать на ухо милые глупости. Или пусть утешает молча.

Четвертая гайка поддалась, и Франк подхватил пустой серый багажник на спину.

«Как Обеликс»[26], – подумала Клотильда и улыбнулась. Юмор всегда был ее верным помощником.

Франк в полотняных штанах с голым торсом и пластиковым багажником-менгиром[27] на плечах действительно напоминал героя комиксов.

Только без брюха.

В свои сорок четыре ее муж все еще оставался мускулистым красавцем. Семнадцать лет назад он покорил Клотильду не только открытой улыбкой и спокойной уверенностью в себе, но и ста́тью, как у пловца кролем. Все эти достоинства помогли ей полюбить Франка, убедить себя, что он лучший мужчина из всех. Ну уж точно не худший.

С течением лет Франк набрал вес, объем талии увеличился (увы, даже красавцам не избежать этой напасти!), но Клотильду не волновали идеальные размеры.

«Обеликс» нежно опустил багажник-менгир на землю.

– Не стоит портить себе отпуск этой древней историей, Кло.

Перевод для непонятливых:

Ты не должна портить нам. отпуск своей замшелой историей, дорогая.

Клотильда усмехнулась. Франк, конечно, прав. Зря, что ли, семья согласилась на паломничество?

Со скучной обязаловкой покончено, можно обо всем забыть.

Она позволила себе последний вопрос, зная, что проблемы воспитания детей с Франком можно обсуждать до бесконечности.

– Думаешь, не следовало вовлекать Валентину? Показывать ей место аварии?

– Еще как следовало. Твои родители – ее бабушка и дедушка. Важно, чтобы она… – Франк сдернул с веревки полотенце, чтобы вытереть руки, и подошел к Клотильде. – Я тобой горжусь. Ты очень мужественная женщина. Я знаю, что ты пережила. Всегда об этом помню. Но теперь…