Время terra incognita - [11]

Первым порывом Мотылька было спросить: —А вы сами верите или всего лишь не хотите прямо выступать против указания совета?

Чуть позже он был готов поменять первоначальный вопрос на: —Разве пример Новосибирска никого и ни в чём не убеждает?

Однако, сдержав первый порыв, Мотылёк лишь кивнул головой, показывая, что принял слова к сведению и коротко поблагодарил: —Спасибо.

— Удачи, молодой человек— вроде бы искренне пожелал Николай Анатольевич: —И помните: я всегда и по любому вопросу буду рад принять вас. Не стесняйтесь связываться со мной в любое время, вашим запросам будет установлен высший приоритет.

После разговора с заместителем директора, Мотыльку потребовалось посидеть пять минут в уголке, чтобы прийти в себя. Мимо снова пробежала занятая девушка, похоже, та же самая. Заметив Мотылька, она презрительно фыркнула и тут же умчалась прочь. Он только улыбнулся. Заводское управление — отдельный самостоятельный мир, имеющий весьма косвенное отношение к самому производству. Впрочем, последние слова Николая Анатольевича серьёзно встревожили Мотылька. Неужели цеховые мастера не захотят принимать участие в столь значимом проекте — пробуждении интеллекта в чернореченской ЕУС? При планировании в НИИ, этот момент как-то не учли. Ладно, Мотылёк с Конём, но и всем корифеям, во главе с блистательным Тимофеем Фёдоровичем, подобное даже не пришло в голову.

— Эй, Конь— пользуясь минуткой пока переводил дух, написал письмо другу Мотылёк: —Как там у тебя дела?

Короткое письмо, но большего и не требовалось, чтобы ощутить виртуальное плечо товарища и воспрянуть духом.

Он зашёл в отдел кадров, где ему сменили полученную при въезде в город гостевую учётную запись на постоянную. После предъявления командировочного удостоверения и подтверждения высшего допуска, на Мотылька заинтересованно и с любопытством посмотрели и выдали графики работы всех интересующих его людей. Кроме школьника. Практика по «введению в специальность» давно закончилась и искать его следовало в общеобразовательной школе, а не в цехах производственного комплекса. Интересно, чем таким мог загрузить часть вычислительных мощностей ЕУС обыкновенный школьник, что уровень паразитных искажений скакнул вверх почти на порядок?

— Ёлки-моталки— ругался Мотылёк: —Такое ощущение, будто в одиночку пытаюсь сдвинуть гору. Ну не может быть, чтобы абсолютно всем в чернореченском комплексе было пофиг на пробуждение интеллекта в колыбели единой управляющей системы. Или может? Да нет, он просто не нашёл ещё нужных людей. И, к тому же, устал. Сегодня был очень долгий день и он, ёлки-блин-моталки, всё ещё не закончился.

Согласно рабочим графикам, из интересующих Мотылька людей, сейчас в комплексе присутствовал только один цеховой мастер, но он не ощущал в себе сил для разговора с ним. Кроме того вот-вот должна была начаться смена визуализатора. Баста! Все разговоры-уговоры оставляем на завтра.

К остановке мобилей Мотылёк шёл уже поздним вечером, скорее даже ранней ночью. Солнце уже скрылось за горизонтом, только на облаках ещё горел последний алый отсвет. Ущербная луна, бледная и заострённая, глядела сверху вниз. Вдоль пешеходных дорожек зажглись вереницы огней. Крохотный фонтан перед зданием управления подсвечивался изнутри, отчего вода в нём казалась расплавленным хрусталём. Голографический Ленин стоял на постаменте, снисходительно поглядывая на зевающего от усталости Мотылька. Как будто говорил: —А вы ожидали ковровых дорожек и распахнутый объятий, юноша?

— Ничего я не ожидал— буркнул Мотылёк.

Видимо он вышел как раз тогда, когда у каких-то цехов происходила пересменка. Множество людей спешили к остановке по пешеходным дорожкам. Столько же двигались в обратную сторону — к зданиям производственного комплекса, сияющим в лучах установленных на стенах прожекторов, будто волшебные кристаллы.

Это место больше походит на уголок влюблённых, на парк для романтических прогулок, нежели на крупный производственный комплекс— подумал Мотылёк.

Заглядевшись, он не заметил, как толкнул плечом идущего мимо человека.

— Простите.

— Вы снова заблудились? — спросила знакомая девушка, к которой он днём пытался подкатить на старом, как мир, самокате.

— Всё ещё не научились пользоваться коммуникатором? — ехидно продолжала она: —Сочувствую.

Идущая рядом подруга засмеялась.

— Зачем вы так? — укоризненно спросил Мотылёк: —На войне не добивают раненых.

— Разве мы с вами на войне? — спросила девушка.

— Меня Денисом зовут— представился Мотылёк.

— Чао, Денис. Работа зовёт! — попрощалась неожиданная знакомая.

С высоты постамента смотрел Ленин, словно бы утешительно говоря: —Всё фигня, кроме мировой революции. А женщины, парень — фигня в кубе.

Проиграл мелодичную трель коммуникатор, пришёл ответ от Коня.

— Хреново у меня дела— написал друг: —Управленцы — хитрые бестии, безопасники — козлы, а цеховые мастера — упёртые тугодумы. Равнодушные люди — главное зло нашего мира. И только мы с тобой, два одиноких героя, пытающиеся одолеть дракона. Тимофей Фёдорович — волшебник, а Новосибирск — спасённая принцесса. Видел, какую он картинку на основе Ленкиного образа нарисовал?