Время своих войн. Кн. 3-4 - [69]

Когда она его впервые обнюхала, Миша понял, что поцеловала. Но случилось это уже в союзе, спустя несколько лет. Ну, целуются они так — вбирают запах с щек, шеи, плеч. Миша тоже так попробовал и решил быть вежливым, переучивать не стал. Гость страны все–таки…

В Кампучии его больше всего удивляло, что кхмеры вьетнамцам нисколько не были благодарны, а тихо ненавидели. И даже переводчица. Американцы и европейцы тоже очень возмущались тем, что Пол — Пота скинули. А Миша даже не возмущался американцам и европейцам, просто после командировки стал заниматься военным делом как сумасшедший. И нисколько не удивлялся, что представительство Пол — Пота сохранялось при ООН еще добрый десяток или полтора лет. Чему тут удивляться? А вот тому, что черепа в том климате так и не сопрели….

«Кампучийцы» (Миша слышал такое) сложили несколько тысяч черепов между двух стекол, получив таким образом, как им казалось, «стену плача», и Миша подозревал — все шло к тому — что следующим их шагом было начать продавать билеты туристам за разрешение возле нее сфотографироваться. Пол — Пот опять же выбил пассионариев, оставив приспособленцев, и это не могло не сказаться.

А еще за операцию в Кампучии было приятно получить несколько наград. Правда, наград не без странностей.

Кхмеры, только придя к власти в своем новом государстве, с которым готовы были играть как с игрушкой (вот только вьетнамцы им не давали заиграться, чтобы не спустили то, что осталось), награждали «за особые заслуги» дутыми серебряными браслетами. В союзе носить их при мундире было не рекомендовано, впрочем — без мундира тоже. Более симпатичной оказалась медаль «Боевой обезьяны» (в самом деле застыла на ней рельефным рисунком, словно не дотанцевав этакая агрессивная обезьяна с двумя мечами в лапах), но награды эти отзашагивали по временам за династию «сиануков», и правомочность такого награждения новой властью можно было поставить под сомнение. В Камбодже при Сиануке за подобного рода награду наделяли еще и местным дворянством, вручали шпагу. Кампучия же к традиционным для подобных наград льготам могла предоставить лишь велорикшу (с условием, что его будут кормить). Но Мише эта медаль очень нравилась — больше всех его остальных. Идя в женское общежитие (если недалеко) он по–молодости цеплял ее единственной на свой гражданский пиджак, и выглядел, как ему казалось, очень загадочно. Но все же шпагу (которую купит на базаре в Пномпене и умудрился привезти в союз) оставлял висеть на стене.

----

ВВОДНЫЕ (аналитический отдел):

«Мы должны ненавидеть: Ненависть это основа Коммунизма; Дети должны ненавидеть своих родителей, Если это так, то дети в наших руках…» (В. И. Ленин, Записи Конгресса, том 77, стр.1539–40.)

(конец вводных)

----

Вне всякого сомнения, Пол — Пот читал записи всееврейского коммунистического конгресса и некоторые их установки применил без всякого коммуфлирования, буквально один к одному. Сделав ставку на аграрную страну (иное было бы смешно) в неполных три года провернул то, на что в России заняло десять с лишним. Пол Пот — маленькая восточная копия Троцкого. Но кхмерам от того не легче, что маленькая, да от того, что все это уже где–то было и обязательно произойдет еще.

Ладно, Ельцин еще тот урод, был. Он расписался в Беловежской Пуще, но ратифицировали договор Верховный Совет! Из почти 150 депутатов, только шесть были против! Значит, все остальные, все 140 с лишним, включая воздержавшихся, если были средь них такие, все проголосовавшие за ратификацию, должны быть повешены, а члены их семей лишены избирательных прав до четвертого поколения, чтобы и сто лет спустя даже дворника не могли выбрать! Чтобы в будущем и во сне не могли подумать о возможности… Подвести страну под Иго!

Фокус был осуществлен также и на подмене — проголосовали новоиспеченные депутаты РСФСР, так что это не был Верховный Совет СССР, который, худо–бедно, но мог бы рассмотреть подобный акт после всенародного референдума (который однозначно сказал — нет!) Тут как не стряхивай, а последней капле в штанах быть, пропечатается, по ней и определяют адрес.

Была ли произведена полная смена ценностей (что обычно делает оккупационная власть), но вой шел по хазарам — их смерти теперь национальная трагедия. Все СМИ трубили как о некой национальной потери, воя по какой–нибудь Трахтенбергу, отличающемуся юмором снимания штанов в публичных местах, замалчивая действительную национальную трагедию — как, например, недавнюю смерть Героя Советского Союза (много ли у нас осталось истинных героев защищавших свое отечество?), Владимира Карпова, войскового разведчика (ходившего десятки раз через линию фронта — взявшего 70 с лишним вражеских языков), прошедшего не киношный липовый штрафбат, смывший кровью судимость, ставший полковником, писателем…

— Заметили такое? — спрашивает Петька. — Я не знаю, что подарят нам Путин или Медведев (который даже и не «Медведев»), какой новый сифилис на мозги, но что окончательно отняли, чему способствуют — вижу!

— К чему ведешь?

— Это я о нравственности!

— Петрович, и о нравственности?

— Если выкачка в «стабилизец» есть дань супостату — значит, запредельно нравственно то, что какой–нибудь пацаненок уже сверлит стратегическую трубу для того, чтобы затеплить огонек. А задача всякого гражданина в отставке нравственна тем, чтобы научить его сделать это так, чтобы при этом он не только уцелел и смог сверлить в ином месте, но и научил товарища…