Время собирать виноград - [55]
Он никогда не жалел себя. Все хотел создать что-то необычайное, великое, о чем люди долго будут помнить. Сделать что-то доброе, красивое для всех людей, для каждого человека, знакомого и незнакомого. Мечтал о всемогуществе, которое помогло бы ему осветить и согреть каждый мрачный и холодный уголок — найти радостный отклик в каждом сердце; идеалы его не изменились, хотя он видел: мало кто рядом с ним сумел удержаться на их высоте. А Желязко хотел, чтобы товарищи его оставались прежними, гордыми. Кто же признается, что он чернее черта? Может, люди тоже в свою очередь были им недовольны и потому избегали его и потихоньку оговаривали — Желязко ни на минуту не сомневался, что так оно и есть. Выходило, что и другие тоже не могут спать спокойно. Что же лучше? Жить, как он, замкнутым, недоступным, мрачным, с вечным блокнотом или книгой в руках и ни на сантиметр ни вправо, ни влево? Или как другие: сел в машину — сменил пейзаж, съездил на дачу — сменил постель? Они, что ли, праведные? Но с другой стороны, разве это жизнь — по чьему-то первому слову, первому зову прыгать в «летучую стрелу» и мчаться разом во все стороны?
Желязко не заметил, как забрался в кусты; колючки раздирали кожу, терпкий сок, попав в кровь, обжигал, прерывая его раздумья о добре и зле. Слишком многое приводила ему на память эта беспросветная дорога. Он не знал, что такое праздник, где верх и где низ, где восток и где запад. А идти было нужно — вернее, двигаться, ведь движение всегда куда-то направлено. Направлено? Куда? И если даже он к чему-то придет, не окажется ли это что-то обманом? Деревья на холме звали его к себе — их стволы, пустившие корни глубоко в землю, их раскинувшиеся в вышине кроны. А он ползал в кустах — незваный, странный гость. Неужели это колючки его держат?
В низине гудел водопад. Прокричала какая-то птица, над самой головой мелькнула ее черная тень. Показалось, что где-то совсем близко затрещали ветки. Чьи-то шаги, лотом приглушенный свист. Желязко бросился вперед, расталкивая кусты, рванулся к людям, крикнул.
Ответ прозвучал глухо и невнятно. Желязко крикнул еще раз. Отзыва не было. Голос его глохнул в глубоком русле реки. Желязко не боялся ни темноты, ни чужих людей, с которыми мог столкнуться. На его совести нет ни одной человеческой жизни. Земляков своих жучил для их же блага. Молодежь шла за ним, готовая жертвовать жизнью ради идеи. Он собирал разбежавшихся, говорил с ними, убеждал, грозил, но никогда не посягнул ни на чью жизнь. Берег себя от крови — горы научили его, что кровная месть растет с годами; сам нападал только в ответ на внезапный удар в спину. Тогда он делался страшен, потому что больше всего на свете ненавидел подлость. Подлец оставлял в его душе шрам на всю жизнь. Желязко не заболел манией преследования; кровь на только что разломанном хлебе там, у Белой воды, не испугала его. Эта кровь его не тяготила. Все, что он делал, делал открыто. Открыто мог встретить каждого; пусть плюются, но не вслед, а в лицо — и такое было с ним два раза в городке Б. Он знал за что, вытирал лицо и уходил, мрачный, с налитыми гневом и кровью глазами. И с болью от обиды — кто станет плевать в лицо человеку из-за пустяка? Значит, рана была нанесена глубоко, в самое сердце. После таких встреч Желязко чувствовал себя совершенно больным. Хотелось бросить работу, товарищей, семью и повеситься на первом же дереве. И пусть потом думают что хотят. Перед глазами стояли понимающие лица — зачем понадобилось тащить их в рай за шиворот, когда они и на грешной земле худо-бедно, но управляются? Глух был Желязко к стонам жестоко и неразумно разрушенных деревенек — куда было податься сельчанам, придавленным, темным, тысячелетиями враставшим в скудную землю гор?
Он прокручивал свою жизнь, словно киноленту: чего только не передумаешь, глядя со стороны. И видел на дне, на самой глубине, страсти, вину, грех и жажду узнать наконец, что находится там, за перевалом, и мысль о непоправимости зла, причиненного себе и тем, кто рядом. И сладкое, неверное утешение, что время даже на крохотном его отрезке, именуемом жизнью, сумеет залечить все нанесенные тобой раны.
Сейчас Желязко ничуть бы не удивился, если б прямо на него из мрака выскочили те, что когда-то, в необузданной юности, преследовали его, а потом, навеки покинув родные горы, рассыпались по миру. Могут кожу с него живого содрать или повесить за ноги, как народ вешал фашистов, — с них станется.
«Пришел твой конец, Желязко!» — слышался ему насмешливый голос Стояна Чико.
«Сейчас хочешь или на зорьке?» — спрашивал другой.
«Может, помолишься, рубашечку белую наденешь или так сойдет?»
«Тебе, думаю, ночью приятнее. Чтоб никто не видел», — хмыкал Стоян Чико, поигрывая ножом у самых его глаз.
«Убери нож! — кричал Желязко. — Убери!»
«А, испугался?»
Желязко выгибался всем телом, щупал пояс — не было при нем холодного лезвия. Выходит, никакой он не Железный Желязко, а просто доверчивый чиновник, решивший погулять в горах.
Желязко передернул плечами, стер с лица холодные капли — как кошмарные, полубезумные видения. Он так надеялся, что избавился от них навсегда, но снова и снова видел себя парнишкой, верхом на коне объезжавшим горы вместе с горсткой ремсистов.
В сборник входят произведения на спортивные темы современных болгарских прозаиков: Б. Димитровой, А. Мандаджиева, Д. Цончева, Б. Томова, Л. Михайловой. Повести и рассказы посвящены различным видам спорта: альпинизму, борьбе, баскетболу, боксу, футболу, велоспорту… Но самое главное — в центре всех произведений проблемы человека в спорте: взаимоотношения соперников, отношения спортсмена и тренера, спортсмена и болельщиков.Для широкого круга читателей.
В сборнике повестей болгарского прозаика большое место занимает одна из острых проблем нашего времени: трудные судьбы одиноких женщин, а также детей, растущих без отца. Советскому читателю интересно будет познакомиться с талантливой прозой автора — тонкого психолога, создавшего целый ряд ярких, выразительных образов наших современников.
Сборник состоит из трех современных остросюжетных детективов.Романы Трифона Иосифова «Браконьеры», Кирилла Топалова «Расхождение» и Кирилла Войнова «Со мною в ад» — каждый в своей манере и в своем ключе, с неожиданными поворотами и загадочными происшествиями — поднимают вопросы, волнующие человечество испокон веков до сегодняшнего дня.Книга предназначена самому широкому читателю.
В сборник произведений признанного мастера ужаса Артура Мейчена (1863–1947) вошли роман «Холм грез» и повесть «Белые люди». В романе «Холм грез» юный герой, чью реальность разрывают образы несуществующих миров, откликается на волшебство древнего Уэльса и сжигает себя в том тайном саду, где «каждая роза есть пламя и возврата из которого нет». Поэтичная повесть «Белые люди», пожалуй, одна из самых красивых, виртуозно выстроенных вещей Мейчена, рассказывает о запретном колдовстве и обычаях зловещего ведьминского культа.Артур Мейчен в представлении не нуждается, достаточно будет привести два отзыва на включенные в сборник произведения:В своей рецензии на роман «Холм грёз» лорд Альфред Дуглас писал: «В красоте этой книги есть что-то греховное.
В жизни издателя Йонатана Н. Грифа не было места случайностям, все шло по четко составленному плану. Поэтому даже первое января не могло послужить препятствием для утренней пробежки. На выходе из парка он обнаруживает на своем велосипеде оставленный кем-то ежедневник, заполненный на целый год вперед. Чтобы найти хозяина, нужно лишь прийти на одну из назначенных встреч! Да и почерк в ежедневнике Йонатану смутно знаком… Что, если сама судьба, росчерк за росчерком, переписала его жизнь?
В «Избранное» писателя, философа и публициста Михаила Дмитриевича Пузырева (26.10.1915-16.11.2009) вошли как издававшиеся, так и не публиковавшиеся ранее тексты. Первая часть сборника содержит произведение «И покатился колобок…», вторая состоит из публицистических сочинений, созданных на рубеже XX–XXI веков, а в третью включены философские, историко-философские и литературные труды. Творчество автора настолько целостно, что очень сложно разделить его по отдельным жанрам. Опыт его уникален. История его жизни – это история нашего Отечества в XX веке.
Перевернувшийся в августе 1991 года социальный уклад российской жизни, казалось многим молодым людям, отменяет и бытовавшие прежде нормы человеческих отношений, сами законы существования человека в социуме. Разом изменились представления о том, что такое свобода, честь, достоинство, любовь. Новой абсолютной ценностью жизни сделались деньги. Героине романа «Новая дивная жизнь» (название – аллюзия на известный роман Олдоса Хаксли «О новый дивный мир!»), издававшегося прежде под названием «Амазонка», досталось пройти через многие обольщения наставшего времени, выпало в полной мере испытать на себе все его заблуждения.
Дарить друзьям можно свою любовь, верность, заботу, самоотверженность. А еще можно дарить им знакомство с другими людьми – добрыми, благородными, талантливыми. «Дарить» – это, быть может, не самое точное в данном случае слово. Но все же не откажусь от него. Так вот, недавно в Нью-Йорке я встретил человека, с которым и вас хочу познакомить. Это Яков Миронов… Яков – талантливый художник, поэт. Он пересказал в стихах многие сюжеты Библии и сопроводил свой поэтический пересказ рисунками. Это не первый случай «пересказа» великих книг.
Эта книга – история о любви как столкновения двух космосов. Розовый дельфин – биологическая редкость, но, тем не менее, встречающийся в реальности индивид. Дельфин-альбинос, увидеть которого, по поверью, означает скорую необыкновенную удачу. И, как при падении звезды, здесь тоже нужно загадывать желание, и оно несомненно должно исполниться.В основе сюжета безымянный мужчина и женщина по имени Алиса, которые в один прекрасный момент, 300 лет назад, оказались практически одни на целой планете (Земля), постепенно превращающейся в мертвый бетонный шарик.