Время собирать виноград - [106]
— Весь смысл — в моем деле. Жена была намного здоровей меня, а умерла рано. Я возбудил дело, и оно поддерживает мой тонус, ибо лекарства помогают лишь до поры до времени. Раньше я болтался по поликлиникам, но теперь понял, что гораздо полезнее ходить в суд. Это так взбадривает!
— А если это «взбодрит» и ваших сыновей?
— Это меня не касается! — резко ответил он. — Никто не заботится о старике, старик сам о себе должен беспокоиться.
Очевидно, в свое время он очень надоедал людям, которые его слушали. Потому что его метод — повторение одних и тех же слов — вряд ли может кому-нибудь нравиться…
— Я пью лекарства, много дорогих лекарств, я сохранил все рецепты и приложу их к делу. Я знаю законы, сестричка, опасно судиться с бывшим адвокатом. Запомните это!
Даже в линиях его торчащей квадратной бородки было что-то жестокое.
Шестой адрес был неподалеку, я могла поехать на автобусе, но нарочно пошла пешком. Мне хотелось пройтись одной под дождем. Хотелось забыть адвоката и настроиться перед визитом к следующему пациенту.
Макеты были расставлены везде, даже на полу вдоль стены, и сверху прикрыты газетами. Бесчисленное количество домиков, замки и церкви, сооруженные из спичек.. Было непонятно, как такой крупный, полный старик пробирается между этими хрупкими изделиями, не роняя их и даже не задевая просторными рукавами пиджака.
— Это все вы сделали? — спросила я.
Он пожал плечами, широко, с притворным удивлением раскрыв глаза.
— Нет, мой племянник. Он жил у меня, пока учился. Ненужные вещи, конечно, но мне жаль их выбросить — все-таки труд.
— И много спичек, — улыбнулась я.
— Много, — оживился старик. — На этот, к примеру, кафедральный собор ушло около двенадцати тысяч спичек.
Я подошла посмотреть. Старик напряженно дышал за моим плечом. Собор и вправду был очень красив. По его углам коричневые головки спичек образовывали плотную узорчатую кайму…
— А такой собор — он есть где-нибудь на самом деле?
— Нет, — вздохнув, ответил старик. — В большинстве случаев племянник выдумывал модели. Как говорится, плод фантазии. Сколько раз я советовал ему сделать что-нибудь, что имело бы хоть какую-то ценность, — макет старинного дома, например, или башню с часами, которую недавно снесли. Представляете, если бы сохранился ее макет? Но он меня не слушал. А я по своей сути рациональный человек. Тридцать два года служил кассиром в банке, а кассир в банке не может не быть рациональным. Столько денег прошло через мои руки! Если б их уложить пачками, как кирпичи, можно было бы поднять двухэтажный дом.
«Застарелый флебит и перенесенный инфаркт миокарда», — писал доктор Шойлеков в его карточке.
Лекарства стояли на полу у кровати, в коробке из-под ботинок, потому что тумбочку занимал макет замка.
— Немецкий замок семнадцатого века, — уточнил старый кассир. — Мавританские сверху плоские, а французские — с округлыми контрфорсами. Хотите, подарю? Берегите его от влаги, от детей и особенно от огня.
Когда я надевала в прихожей свой мокрый плащ, старик вдруг засуетился, приподнял тщательно свернутый пакет и, заколебавшись, снова поставил его рядом с моей сумкой.
— Простите, я совсем забыл, что на улице дождь. Может, вы заберете замок в другой раз? Не то клей размокнет.
Я с облегчением согласилась.
На улице действительно была самая неподходящая погода для переноски замков. Дождь не капал, он лил струями — тонкими режущими струями, которые срывали последние листья с платанов и нашлепывали их на мой зонт.
Только седьмой адрес был далеко от центра.
Среди панельных домов не было ни фонарей, ни дорожек, ни людей. Я шла прямо по грязи от подъезда к подъезду. «Дом 44, корпус Г, этаж 1, кв. 1». Обычно чем больше цифр в адресе, тем труднее его найти. Когда я наконец остановилась перед зеленой фибролитовой дверью, изнутри не доносилось ни звука. Листок, приколотый к двери, гласил: «Тинка ЛОГОФЕТОВА, инж. Христо ЛОГОФЕТОВ». Отпечатали на машинке, шрифт мне запомнился еще по заявлению, присланному в нашу службу. Буква «ф» была совсем сплющена. Еще с улицы, увидев темные окна на первом этаже, я подумала, что Логофетовых или нет дома, или они уже спят. Я еще раз посмотрела на сплющенное «ф» и ушла. К чему было звонить? Я всегда чувствую, когда в доме никого нет.
Хрустальные стекла буфета ослепительно сверкали.
— Я попросила утром вашу девушку, — объяснила учительница. — Показала, как их чистят измельченным мелом, и она сразу научилась. Я должна подготовиться, в субботу ко мне приедут гости из Варны — моя племянница с мужем и сыном. В сущности, мальчик мне праплемянник… Вам нравится это слово? Я придумала его вчера вечером. Раз можно сказать «правнук», почему нельзя сказать «праплемянник»?
Ее морщинистые щеки слегка порозовели, глаза из-под широких светлых бровей смотрели на меня возбужденно.
Мне не было нужды мерить ей давление, не было нужды спрашивать про эфортил. Сколько лекарств оказались бы ненужными, если бы окружающие знали, когда и что нам подарить: несколько слов, сказанных именно в то мгновение, когда их необходимо сказать; три гвоздики, завернутые в целлофан; обещание приехать в гости.
В сборник входят произведения на спортивные темы современных болгарских прозаиков: Б. Димитровой, А. Мандаджиева, Д. Цончева, Б. Томова, Л. Михайловой. Повести и рассказы посвящены различным видам спорта: альпинизму, борьбе, баскетболу, боксу, футболу, велоспорту… Но самое главное — в центре всех произведений проблемы человека в спорте: взаимоотношения соперников, отношения спортсмена и тренера, спортсмена и болельщиков.Для широкого круга читателей.
В сборнике повестей болгарского прозаика большое место занимает одна из острых проблем нашего времени: трудные судьбы одиноких женщин, а также детей, растущих без отца. Советскому читателю интересно будет познакомиться с талантливой прозой автора — тонкого психолога, создавшего целый ряд ярких, выразительных образов наших современников.
Сборник состоит из трех современных остросюжетных детективов.Романы Трифона Иосифова «Браконьеры», Кирилла Топалова «Расхождение» и Кирилла Войнова «Со мною в ад» — каждый в своей манере и в своем ключе, с неожиданными поворотами и загадочными происшествиями — поднимают вопросы, волнующие человечество испокон веков до сегодняшнего дня.Книга предназначена самому широкому читателю.
В книге подобраны басни и стихи – поэтическое самовыражение детей в возрасте от 6 до 16 лет, сумевших «довести ум до состояния поэзии» и подарить «радости живущим» на планете Россия. Юные дарования – школьники лицея №22 «Надежда Сибири». Поколение юношей и девушек «кипящих», крылья которым даны, чтобы исполнить искренней души полет. Украшением книги является прелестная сказка девочки Арины – принцессы Сада.
Все мы рано или поздно встаем перед выбором. Кто-то боится серьезных решений, а кто-то бесстрашно шагает в будущее… Здесь вы найдете не одну историю о людях, которые смело сделали выбор. Это уникальный сборник произведений, заставляющих задуматься о простых вещах и найти ответы на самые важные вопросы жизни.
Владимир Матлин многолик, как и его проза. Адвокат, исколесивший множество советских лагерей, сценарист «Центрнаучфильма», грузчик, но уже в США, и, наконец, ведущий «Голоса Америки» — более 20 лет. Его рассказы были опубликованы сначала в Америке, а в последние годы выходили и в России. Это увлекательная мозаика сюжетов, характеров, мест: Москва 50-х, современная Венеция, Бруклин сто лет назад… Польский эмигрант, нью-йоркский жиголо, еврейский студент… Лаконичный язык, цельные и узнаваемые образы, ирония и лёгкая грусть — Владимир Матлин не поучает и не философствует.
Владимир Матлин родился в 1931 году в Узбекистане, но всю жизнь до эмиграции прожил в Москве. Окончил юридический институт, работал адвокатом. Юриспруденцию оставил для журналистики и кино. Семнадцать лет работал на киностудии «Центрнаучфильм» редактором и сценаристом. Эмигрировал в Америку в 1973 году. Более двадцати лет проработал на радиостанции «Голос Америки», где вел ряд тематических программ под псевдонимом Владимир Мартин. Литературным творчеством занимается всю жизнь. Живет в пригороде Вашингтона.
А началось с того, что то ли во сне, то ли наяву, то ли через сон в явь или через явь в сон, но я встретился со своим двойником, и уже оба мы – с удивительным Богом в виде дырки от бублика. «Дырка» и перенесла нас посредством универсальной молитвы «Отче наш» в последнюю стадию извращенного социалистического прошлого. Там мы, слившись со своими героями уже не на бумаге, а в реальности, пережили еще раз ряд удовольствий и неудовольствий, которые всегда и все благо, потому что это – жизнь!
Рассказы известного сибирского писателя Николая Гайдука – о добром и светлом, о весёлом и грустном. Здесь читатель найдёт рассказы о любви и преданности, рассказы, в которых автор исследует природу жестокого современного мира, ломающего судьбу человека. А, в общем, для ценителей русского слова книга Николая Гайдука будет прекрасным подарком, исполненным в духе современной классической прозы.«Господи, даже не верится, что осталась такая красота русского языка!» – так отзываются о творчество автора. А вот что когда-то сказал Валентин Курбатов, один из ведущих российских критиков: «Для Николая Гайдука характерна пьянящая музыка простора и слова».