Время России - [5]

Псих посмотрел, запоминая, отпечаток упрямого лица в глобе связи.

— Заместитель комэска — капитанская должность, а я лейтенант.

— Уже нет, приказ о присвоении внеочередного получишь на распределении. Я же за тебя поручился, или не понял? По прибытию не забудь поменять сигнатуры, старлей. Основная твоя задача в бригаде по линии контрразведки — поиск «тринадцатого». Работы до пансиона хватит. Этот долбаный призрак прячется как раз по месту твоей будущей службы. На нем столько тайн, что все разведки скрипят зубами. Ну… если сумеешь, все же найди его.

— Но «тринадцатый» — просто легенда! — осторожно возразил Псих. — Нам на курсе говорили, это вроде как манифестация народного подсознания…

— Вот ее и найди! — угрюмо сказал майор. — Пусть эта манифестация скажет за народ, какого хрена ей еще надо. Страну угробили, в космосе полный срач, и еще гордятся, суки, что русские! Пусть хотя бы ответит, за кого так хорошо воюет! Сука она, а не народное подсознание! Пусть под протокол изложит, чего добивается! Хотя может оказаться, что ей просто все пофиг. Мы, русские, такие, нам все пофиг…

— Это же ваша роботесса! — вдруг вырвалось у Психа. — Вы так курсантов на всякое-разное проверяете, да?

— Умишко-то спрячь! — серьезно посоветовал майор. — Обществу не нравятся шибко умные, понял?

— Понял.

— Ну вот и пошевеливайся, если понял. У тебя распределение через час и убытие через два. И не пялься так настойчиво. Да, моя роботесса, и что? Она от меня сбежала. Хоть и машина, но женщина, ей молодых подавай. Понял?

— Нет.

— Не страшно. Постареешь — поймешь.

Вдвоем они запихали роботессу обратно в нишу. Ангелина тут же сложилась в позицию длительного хранения, лицо расслабилось и приняло выражение полной безмятежности.

— Ути-пуси! — умилился майор. — Вот робот же, фибра европейская, бездушная, а тоже работать не хочет! Совсем как русская!

— Кто вы, господин майор? — решившись, спросил Псих. — Решаете вопросы из компетенции начальника академии… он не возражает?

— С чего ему возражать, когда за него работают? — удивился майор. — А я просто хороший человек, как и ты, старлей. И вот что еще: не господин, а товарищ. Понял?

— Понял, — пробормотал Псих. — Это что-то вроде опознавателя своих?

— Ничего ты не понял, романтик сраный, — вздохнул майор. — Уже размечтался, что вступаешь в тайное общество, стоящее на страже России? Кого хранить, если в России — одни жлобы?! Такие, как ты да я — редкое исключение. Я просто помог тебе избежать бессмысленной смерти, устроил в штаб, как в свое время помогли мне, устроив в академию. Погибать ради финансовых интересов нашего начальства? Оно того не стоит. Живи вечно, старлей. Так, инструктаж окончен, вали, тебя ждут «Внуки Даждь-бога». Спасибо говорить не обязательно.

— Спасибо, — пробормотал ошарашенный Псих в спину уходящему майору.

* * *

Будущий исследователь летописи, отдаленный потомок! Тебе наверняка многое будет непонятно в изложенной сценке. Реальность меняется стремительно. Например, и двухсот лет не прошло, а соты прочно вошли в список обиходных выражений и уже вытесняют более привычные для меня, старожила, комнаты. Многое изменилось после создания командой Фридмана гравитационных преобразователей. Границы Российской империи рывком раздвинулись до пояса Койпера — правда, довольно узким участком — и ужались на Земле, и сильно ужались. Отдохнуть на Валдае сейчас считается шиком, а я ведь помню времена, когда российский солдат мыл сапоги в Черном море, и во всех сибирских реках, и в волнах Японского моря, о чем ныне вообще мало кто знает. Что будет через жалких пятьсот лет? Пятьсот лет назад мы жались на орбите Земли, гуляли девочек, потом за это растили детей… Сейчас большая часть россиян на Земле не бывала, на противоположный пол смотрит с тихим недоумением в те редкие моменты, когда выныривает из грез личных видеомиров, а дети… Наш герой в этом смысле очень показателен. Его зовут — Георгий 425-24-11а-21. Что значит, родился он в 425-м году, в воспитательно-медицинском учреждении по сохранению и развитию элитного генофонда Љ24, то есть в 24-м инкубаторе, воспитывался в группе 11а, под личным номером 21. Клон.

Отдаленный потомок, ты спросишь, конечно, при чем тут начало? И начало чего? Отвечаю. Дело в том, что лет пятьсот назад в кругу ровесников мы как-то обсуждали пути возрождения России. Мы были готовы менять мир. Но тогда все уперлось в качество человеческого материала. Человек биологически — зверь, прямоходящая хищная обезьяна. Это не изменить. Ну, мы тогда так считали. Где взять силу, которая преобразит общество, если все люди — жлобы, жаждущие власти, продажное, подлое племя? Таким только дай власть, они такого напреображают — в крови захлебнешься. Плавали, знаем. Так тогда все и заглохло, вместе с Россией. Потом… потом случился Фридман с товарищами, колонизация астероидного пояса… и выход на арену жизни новой человеческой формации. На Земле их сейчас называют космическим мусором, генетической отбраковкой — и совсем не понимают. Потому что они, рожденные в бездушии инкубаторов, выросшие в тесноте пещерных модулей — иные. В космосе любая ошибка — смерть для тебя и живущих в одном с тобой модуле. Плохо заправил герметик в аварийную систему — и при первом же попадании метеорита кровь взрывается в венах у всех несчастных по эту сторону диафрагмы и у тебя лично, и ничего уже не изменить, только умирать в мучениях. Поленился сделать плановый осмотр оборудования — и вот уже какой-нибудь генератор детонирует на внештате, и компрессия вышибает купол в пространство вместе со всеми, кто под ним сидит. Не пополнил в спас-нишах запас заправленных одноразовых скафандров, или в просторечии пузырей, и… Потому взаимовыручка у рожденных в космосе — другая, и ответственность в работе — другая. И вообще все — другое. В космосе родилась и незаметно оформилась иная общность людей. Та, с которой у России появился шанс. Сила, способная изменить мир. Ей только толчок дай, в нужном, естественно, направлении.