Время Путина - [66]

Да, мы видим, что стремительное развитие науки и техники, промышленных и сельскохозяйственных технологий, здравоохранения и культуры, средств связи и информации, как и всех других элементов современной цивилизации, создает не только новые возможности, но и новые трудности для небольших и даже средних стран и народов мира, особенно в том, что касается их национальной жизни и культуры. Недостаток собственного потенциала вынуждает многие из таких стран и народов как бы «прислоняться» к более крупному экономическому и культурному образованию, чаще всего из числа соседей по региону. Это не всегда просто, так как именно между соседними народами и странами накопилось немало давних обид и неприязненных воспоминаний.

Нет ничего странного в том, что страны Прибалтики с их сильными антирусскими настроениями ищут более тесных связей и сотрудничества со странами Северной Европы. Напротив, Белоруссия, которую никак нельзя назвать малой страной, ищет более тесного союза с Россией, не желая отделять ценности своей истории и культуры от судеб и культуры русской нации.

Не совсем понятной была антироссийская направленность политики Грузии, начатая еще при президенте 3. Гамсахурдиа и продолженная при Э. Шеварднадзе. Эта политика нанесла огромный ущерб прежде всего самой Грузии, которая оказалась самой бедной и самой расколотой страной на постсоветском пространстве. Гораздо меньше проблем было у России в ее отношениях с Арменией, а также с Таджикистаном и Киргизией. Речь шла в данном случае не об ассимиляции и подчинении, а о взаимовыгодном сотрудничестве, способном сохранить и обогатить язык и культуру как большой, так и малой нации.

Если такие крупные страны Западной Европы, как Германия, Франция, Италия, Испания, создают не только общую экономику, но и единую валюту, то почему от подобной интеграции должны отказываться Россия, Белоруссия, Украина и Казахстан, которые никогда не воевали друг с другом и экономика которых была единой на протяжении столетий? Кому может быть выгодно их обособление друг от друга?

Конечно, для небольшой, но воинственной чеченской общины в этом отношении имелись гораздо большие трудности, ибо претензии и обиды чеченского народа в отношении России очень велики и по большей части справедливы. И тем не менее значительная часть чеченского общества — экономически активные люди, большая часть диаспоры, большая часть интеллигенции, чиновников, политики и хозяйственные руководители советского времени, отдельные духовные лидеры и все другие люди, интересы которых не замыкались на идее особого призвания Чечни и чеченского народа, выбирали и раньше, несмотря ни на что, сотрудничество с Россией. Эту позицию сегодня начинает поддерживать и большая часть рядовых граждан Чечни.

Для многих чеченцев это мучительный выбор. Но кто и что может стать опорой той части чеченской нации, которая с оружием в руках поднялась против России? Какая у этих людей альтернатива российскому подданству? Ни Иран с его шиитским исламом, ни более близкая по религии Турция с ее чеченской диаспорой не могут стать ни экономической, ни идеологической, ни культурной опорой для современных чеченских радикалов. Вблизи Чечни нет других, кроме России, крупных стран, к которым Чечня могла бы «прислониться».

Но нет выбора и для России, которая также должна найти более разумные формы отношений с Чечней, чем те, которых она придерживалась и в XIX, и в XX веке.

Глава шестая Первый год Президента Владимира Путина

Владимир Путин и его оппоненты

О Владимире Путине, который только в июле 1998 года занял пост директора ФСБ, еще за восемь месяцев до главных в России выборов почти никто ничего не знал. Да и сам Путин не претендовал тогда ни на какую выборную должность. Даже назначение Путина на пост премьера, как я уже замечал выше, не вызвало вначале особого внимания общественности и прессы. Но как только стало очевидным, что Путин — это реальный претендент на высший государственный пост в стране, у него появилось и множество приверженцев, и множество недоброжелателей.

Уже с октября 1999 года работа В. Путина проходила отнюдь не под звуки всеобщего одобрения, совсем напротив. И хотя политика Путина пользовалась явной поддержкой большинства населения, многие газеты и журналы, а также часть популярных телеканалов выступали против него. Политиков и бизнесменов, стоявших за российскими СМИ, как раз и пугала эта неожиданная и быстро растущая популярность нового премьера.

По мере приближения выборов шумная, хотя и малоэффективная пропагандистская кампания набирала обороты. Чего только не писали в эти недели и месяцы о Владимире Путине! Нередко публиковались разного рода слухи, версии, язвительные комментарии. Или, напротив, замалчивались важные факты и заявления. Некоторые газеты и журналы не брезговали и прямыми фальсификациями.

Естественно, что на протяжении всех предвыборных месяцев против Путина выступала печать КПРФ. Опубликованные здесь статьи, письма читателей, комментарии и заявления редакций или руководства КПРФ были столь примитивны и неубедительны, что их не хочется ни оспаривать, ни даже цитировать. Но приходится, чтобы не быть голословным: «Путин — антикоммунист», «Путин ничего не делает и не будет делать для изменения пагубного политического и экономического курса Ельцина», «Путин не хочет вести борьбу с олигархами», «Путин не станет пересматривать результаты грабительской приватизации» — подобными фразами можно заполнить несколько страниц. Общий смысл всех этих публикаций очевиден — «путинизм» и «ельцинизм» если и не близнецы, то все равно братья.