Время прощать - [7]

Клэнтон нельзя было назвать процветающим городом, но и умирающим, как многие маленькие городки на сельском Юге, он тоже не был. Согласно переписи 1980 года, население составляло чуть более восьми тысяч человек, четверть от всего населения округа, и ожидалось, что следующая перепись засвидетельствует его рост.

В городе не было пустых витрин, заколоченных дверей и табличек «Сдается», уныло пылящихся в окнах. Джейк был родом из Карауэя, маленького городка, где Главная улица медленно приходила в упадок, по мере того как сворачивали дела торговцы, закрывались кафе, и юристы, упаковав свои книги, переезжали в административный центр округа. Вокруг Клэнтон-сквер сейчас располагалось двадцать шесть юридических контор, и количество их увеличивалось, от конкурентов не было спасения.

«Интересно, сколько еще адвокатов город сможет переварить?» — часто думал Джейк.

Он получал удовольствие, проходя мимо других юридических контор, смотрел на их запертые двери и неосвещенные приемные. Это был почетный круг победителя, который готов к работе, когда его конкуренты еще спят.

Первой он миновал контору Гарри Рекса Воннера, быть может, самого близкого своего товарища по коллегии адвокатов, воителя, редко приходящего на работу раньше 9.00, хотя в это время приемная уже раскалена от обилия разводящихся клиентов. Гарри Рекс прошел через несколько браков, знал, что такое домашний хаос, и по этой причине предпочитал работать за пределами дома в вечерние часы.

Миновал Джейк и контору ненавистного Салливана — пристанище самого многочисленного собрания адвокатов в округе. Их здесь служило минимум девять. Девять полных болванов, с которыми у Джейка не было ни малейшего желания водить знакомство, впрочем, отчасти из зависти. Салливан обслуживал банки и страховые компании, и его юристы зарабатывали больше, чем все остальные, вместе взятые.

Далее, за дверью с висячим замком, находилась печально известная контора некоего деятеля по имени Мак Стаффорд. Его никто не видел и ничего о нем не слышал вот уже восемь месяцев, с тех пор как он исчез среди ночи, прихватив деньги своих клиентов. Его жена и две дочери все еще ждали предъявления обвинения. Втайне Джейк надеялся, что Мак где-нибудь на берегу залива благополучно потягивает ром и никогда не вернется. Это был несчастливый мужчина, состоявший в несчастливом браке.

«Беги, Мак, беги», — каждое утро мысленно произносил Джейк, на ходу касаясь рукой висячего замка.

Он прошел мимо редакции «Форд каунти таймс», чайной, которая только сейчас начинала оживать. Миновал галантерейный магазин, где на распродажах покупал себе костюмы, кафе «У Клода», которым владел чернокожий и где он каждую пятницу обедал с другими городскими белыми либералами. Затем путь Джейка лежал мимо антикварной лавки, против хозяина которой, проходимца, он дважды вел дела в суде, а также мимо участвующего в судебной тяжбе банка — держателя второй закладной на его дом, и окружного офисного здания, где работал новый прокурор округа, когда бывал в городе.

Прежний, Руфус Бакли, ушел с поста в прошлом году, когда его провалили на выборах, и больше никогда не вернется на какую бы то ни было выборную должность — во всяком случае, Джейк и многие другие надеялись на это. Они с Бакли чуть не задушили друг друга во время процесса над Хейли, и ненависть еще не остыла. Бывший окружной прокурор вернулся в свой родной город Смитфилд, округ Полк, где зализывал раны и тужился заработать на жизнь на Главной улице в своей юридической конторе, а таких контор там было полно.

Круг замкнулся, и Джейк отпер парадную дверь собственной конторы, которая, по общему признанию, считалась лучшей в городе. Здание, где она находилась, наряду с другими, выходящими на площадь, построило семейство Уилбэнкс сто лет назад и почти все это время какой-нибудь Уилбэнкс занимался в нем юридической практикой.

Цепочка прервалась, когда Люсьен, последний и, безусловно, самый безумный из оставшихся Уилбэнксов, был исключен из корпорации. Тогда он только-только взял на работу Джейка, выпускника юридического факультета, намереваясь втянуть того в свои коррупционные дела, но не успел: коллегия адвокатов штата лишила его лицензии.

С уходом Люсьена и за неимением в наличии других Уилбэнксов Джейк унаследовал великолепное помещение. Из десяти комнат он использовал только пять. Внизу находилась просторная приемная, где работала и встречала клиентов нынешняя секретарша. Над приемной, в роскошном кабинете площадью тридцать на тридцать футов, Джейк проводил рабочие дни за массивным дубовым столом, принадлежавшим когда-то Люсьену, а прежде — его отцу и деду. Когда уставал, что случалось часто, Джейк подходил к большой двустворчатой французской двери, распахивал ее и выходил на длинный балкон, откуда открывался прекрасный вид на площадь и здание суда.

В 7.00, строго по расписанию, Джейк сел за стол и сделал первый глоток кофе. Заглянув в ежедневник, он вынужден был признать, что день не сулит ни надежд, ни доходов.

3

Нынешнюю секретаршу, тридцатиоднолетнюю мать четырех детей, Джейк нанял только потому, что не нашлось другой, более подходящей. Она начала работать у него пять месяцев назад, когда он уже отчаялся кого-то найти. Звали ее Рокси, к достоинствам следовало отнести то, что она появлялась на работе каждое утро в 8.30 или несколькими минутами позже и более или менее удовлетворительно выполняла свои обязанности: отвечала на телефонные звонки, встречала клиентов, отваживала придурков, печатала тексты документов, подшивала бумаги и содержала свои владения в относительном порядке.