Время новой погоды - [51]

– Вперед, эгей! – крикнул Хип, яростно работая челюстями – у него был полон рот жевательной резинки.

– Вперед марш! – крикнул Хап, яростно жуя ровно такое же количество резинки.

– А ты не забыла положить в рюкзак мятный ликер? – прохрипел Корсика.

С этими словами они вместе с остальной командой, набранной Полли из домов для престарелых по всему округу, отправились в путь.

Мистер Харрисон Б. Генри, недавно прибывший из Беннингса, что в Алабаме, намеревался пройти весь маршрут, пользуясь ходунком. Мисс Анна Хемшо из Бэтон-Ружа возлагала большие надежды на свою палку. Илайза Стюарт из знаменитого клана индианополисских Стюартов, много лет назад переехавшая на юг для пользы здоровью, никак не могла вспомнить, зачем она идет. Мистер Руперт П. Хенгсли из Билокси вышел купить сэндвич и больше о нем никто ничего не слышал. А небольшая отколовшаяся группа по ошибке вместо запада направилась на восток и стала играть стержневую роль в проходящей во Флориде кампании в защиту толстоносых дельфинов.

«ПУСТЬ ЖИВЕТ ОКЕАН! ТРУБОПРОВОД – ШТАТАМ ТРУБА!» –

гласили плакаты в руках стариков. Сгорбленные, седые и лысеющие, они порой вызывали приветственные и ободряющие крики со стороны людей, мимо которых шли, а порой – насмешки. Они хромали, они волочили ноги, они хватались за поясницы и все же километр за километром шли вперед. Они шли сквозь дождь со снегом, навстречу сильным ветрам, переносили жестокий зной; попали даже во временной разрыв, отбросивший их на три дня назад, не говоря уже об аберрации в силе тяжести, поднявшей демонстрантов в инвалидных колясках на воздух и продержавшей их там несколько часов. Но в каждом городе к ним присоединялись новые участники. Мистер Эзра Дж. Симмонс, который никогда в жизни ни для кого ничего не сделал, выглянул из окна, увидел ряды пожилых людей в истрепавшейся одежде, с трудом тащившихся вперед, и тотчас же понял, что ему делать со старым школьным автобусом, ржавевшим у него на заднем дворе последние девятнадцать лет. На следующее утро он присоединился к участникам марша, ведя передвижной «Дом Отдыха», чтобы подбирать тех, кто слишком устал и не может идти дальше.

– Не отдадим наши протезы! – кричала мисс Кларисса, шедшая в первых рядах.

– Майор, верните мне шляпку! – кричала Сэди.

– Отобрать у дамы шляпку! – кричали вновь присоединившиеся к ним граждане. – Какое безобразие!

Девяностолетние из союза «Сторонники Конфедерации» и восьмидесятилетние «Дочери Американской Революции» тоже присоединились к маршу, восклицая: «Помните Аламо!»

На Колпачном Ранчо Бывший Президент Спад Томпсон и Биби Браун смотрели по телевизору, как растерянный Дэн Атмост пытается придать событию хоть какой-то смысл.

– Сегодня на побережье Техаса сотни пенсионеров вышли на улицы, чтобы протестовать… Итак, против чего вы протестуете, мэм?

– Нам необходимы наши протезы, молодой человек, и никто никогда их у нас не отнимет!

– Кто бы ни был этот майор, мы требуем, чтобы он вернул шляпку мисс Сэди!

– Помните Аламо![35]

Дэн Атмост изо всех сил пытался вести программу дальше.

– Сотни пожилых граждан страны собираются сегодня на берегу Залива в Техасе, чтобы выразить протест… ну, сейчас довольно трудно разобраться… но дело выглядит вот как… Это, по-видимому, объединенная акция протеста против плана осушить Атлантический океан, используя проектируемый трубопровод «Техас – Мексиканский залив»… А также против запланированного «Корпорацией Америка» «Двустороннего договора о протезоносных слугах»… А также призыв восстановить то состояние времени и силы тяжести, которое существовало в годы юности участников марша… А также – поменять Новую Погоду на Старую… И еще что-то такое про шляпки…

Это было совершенно исключительное событие. Впрочем, по всей стране происходило что-то совершенно исключительное. Америка уже когда-то видела пробуждение сознания у молодежи, но никогда не видела – во всяком случае, до такой степени – пробуждения сознания у американских стариков. Включив звук на полную мощность, пожилые люди страны вглядывались в экраны телевизоров, следя за тем, как участники марша совершают свой путь через Техас, и ощущали, как новый дух начинает рождаться в их сердцах, умах, во всем теле, хотя до сих пор они были уверены, что их лучшие годы уже позади. Ибо, как старики неожиданно обнаружили, у них было нечто общее с молодежью: у них хватало свободного времени, чтобы испытывать тревогу.

На юге, среди песчаных, поросших соснами холмов, в небольшом трейлере авиационной компании Слим МакДули неожиданно стряхнул с себя бурбонный туман и, вдруг поняв, что перестал интересоваться самим собой или кем-нибудь другим лет пятнадцать назад, уложил в несколько черных пластиковых мешков для мусора свои старые костюмы и отвез их в окружной приют для бездомных. Элси Уильяме, за всю жизнь не сказавшая никому доброго слова, погладила по голове мальчишку-газетчика, когда он пришел получить деньги, дала ему хорошие чаевые и кусок орехового торта. И со всех концов Америки, словно мотыльки на огонь (или, как говорили некоторые, словно полчища леммингов, стремящихся к краю пропасти), старики поднимались как один – правда, похрустывая и поскрипывая, это надо признать. Они, хлопая дверью, уходили из домов престарелых, с трудом поднимались с больничных коек, ускользали от медсестер, пытавшихся их остановить, и пускались в путь – на поездах, на автобусах, на велосипедах, на попутных машинах… Некоторые даже приходили пешком или приезжали в инвалидных колясках, чтобы собраться всем вместе в Байю и присоединиться к великому маршу седоволосых.