Время ненавидеть - [5]

Никто. Никого. Никак. Не лесбиянки. Что и доказала Аня, когда они с Яной перестали быть неразлучны…

Анну Ким (статья 106, срок три года) готовы были полюбить в первые же дни пребывания здесь..

ЛОТОС – Люблю Одну Тебя Очень Сильно.

КЛЕН – Клянусь Любить Ее Навеки.

ЯХОНТ – Я Хочу Одну Навеки Тебя.

БОГИНЯ – Буду Одной Гордиться И Наслаждаться Я.

КЛОТ – Клянусь Любить Одну Тебя.

ЗМЕЯ – Зачем Мужчина, Есть Я.

Татуировка.

Женщины всегда готовы украсить себя хоть чем. Если нечем, то хоть татуировкой. А здесь – и нечем больше.

Здесь. Место лишения. Свободы.

Проволока по забору.

Аккуратные дорожки.

Серые платки, сапоги.

Белое на красном: «Нельзя жить в обществе и быть свободным от него». И трафаретный профиль.

Казарменные кровати, казарменная аккуратность. Ночь – страстные крики, чмоканья, хлюпанье. «Коблы» и «кобылки».

Семья – ячейка общества, в котором нельзя жить, в котором нельзя быть свободным.

Трафаретный профиль, вероятно, хотел сказать совсем другое, но по сути выразился именно так. И оказался прав. По сути.

«Кобел» – Лева. Амазонка. В девичестве – Алевтина? ЗМЕЯ – татуировка на бедре. И в самом деле, Зачем Мужчина, Есть Я, Лева. Что в прошлом? Баскетбол? Рост – два метра, телосложение атлета (не атлетки!), волосатые руки. Желание и умение подчинять.

– А кто к нам пришел! – хрипловатые басовые, так сказать, бывшее глубокое контральто. И предвкушающий прищур.

Лева – не единственный «кобел» в колонии, но единственный такой любвеобильный. Четыре «кобылки» стирают-убирают за «женихом» – Левой. В награду им – страстные ночи, знойные ночи. Сам милую, сам караю.

И новенькую тоже сам..

Помилуемся?

Нет. Да нет же!

Старый папа О учил… Эффектность и эффективность – не всегда одно и то же. Беготня по потолкам, сальто с финальной доводкой пяткой в шею, блокирующая рука в положении хики-тэ, то есть «заряженный арбалет»… Всего этого нельзя. Особенно учитывая причину попадания сюда. Только усугубишь.

А вот не шелохнуться, стоять как стояла, пусть на тебя и надвигается двухметровоцентнерная туша, и неуловимо ткнуть, уйдя от контакта. И чтобы никто ничего не понял.

Ни «кобел» – Лева, по-рыбьи шлепающий ртом и так же по-рыбьи бьющийся на поду. Ни многочисленные «невесты» Левы. Которые за любимого «жениха» могут накинуться всем скопом – и тогда уже не обойтись без беготни, сальто, блоков. А что за всем этим последует, ясно. Только усугубишь.

И потом – не спать, не спать, не спать. Ночью возможно все – и «темная», и шнур на горло. Днем тоже возможно все – и заточенная ложка, и кипяток в лицо, и… Возможно все.

Все и было. То есть попытки были. И каждый раз – избегать резких движении, не демонстрировать того, что могла бы продемонстрировать. И молчать, молчать, молчать. О чем говорить? И с кем?

– Она немая, да?

– Кладет она на нас просто, вот что! Немая, как же.

– Ух, я бы ей глазенки-то выцарапала!

– Поди попробуй. О! Смотрит, смотрит! Слышит!

– Мы же тихо.

– А она все равно слышит. Она чует. У, сучка узкоглазая, манда поперек!

– Х-ха, проверяла?

– Поди проверь!

Но это – не время ненавидеть. Пока что. Просто время быть настороже. За что их всех ненавидеть? Такие как есть. За кражу. За мошенничество. За групповое избиение. За убийство мужа.

И Аня Ким – в своем защитном поле, отталкивающем, даже отшвыривающем. С ней, с Аней, все в порядке. И с Яной тоже все в порядке. Они одно. И пока – в порядке. Близнецы всегда друг друга чувствуют. Независимо от расстояния.

Все в порядке. Даже «кобель» Лева пошел на мировую.

– Эй! Япоша! Давай я тебя один раз ударю, и потом будем дружить. Давай?.. – приятельски так, доверительно.

– Точно! Немая! А глаза-то, глаза! Замочи ее Лева!

– Цыть!.. Ладно, Япоша! Гы-гы! У меня просто шутка такая. Конфетку хочешь?

Взяла.

– А «спасибо»?.. Ладно, Япоша! Шутка такая…

Все в порядке. А после отбоя, да и в любую свободную (что есть свобода?) минуту – тренинг: сидеть в распорах, «дышать», растягиваться, сохранять ритм. Ритм. Ритм.

Ритм-ритм-ритм.

Как в цирке у папы О.

Как в зале у навороченного сэмпая Стасика Ли.

Как партнерши Яны, кордебалет на «пятачке».

Как некий «зайчик» – блондинка, стриптизирующая в собственной квартире под ревущий кассетник: улыбка нимфоманки, фригидные глаза…

Нужно быть в форме. Чтобы, когда придет время; показать все, на что способна.

Кому показать?

… Зрителям. Для Яны Ким все они – зрители. Все, посещающие «Восток».

ПОСЕТИТЕ «ВОСТОК»!

СЕКРЕТЫ ЭКЗОТИЧЕСКОЙ КУХНИ!

ГРАНДИОЗНОЕ ШОУ!

«ВОСТОК» – ДЕЛО ТОНКОЕ!

Шоу – не шоу, но впечатляет: прозрачно-яркие шелка, стробоэффект, интимный сумрак.

Эклектика – сандаловые буддийские тлеющие палочки, китайские фонарики на столиках, стилизация под арабскую вязь всех поясняющих и указующих табличек, блюда – кавказские: шашлык, бастурма, чанахи, долма, зелень, коньяки.

Чувство единого стиля – то чувство, на которое не способен никто из новоявленных нуворишей (нуворишек?). Наджаф – не способен. Но, в конце концов, в каждой избушке свои погремушки. «Восток» – избушка Наджафа, он и волен развешивать в ней погремушки на свой вкус и лад. Были бы клиенты! И были бы клиенты довольны!

Клиенты довольны. И обстановочкой, и едой, и шоу.