Время не ждёт - [63]
Непогода совершенно извела Игнатьева. Он переводит взгляд с мокрого чехла оптического прибора на свинцово-серое небо. «Альбатросы» перестаивают дожди на аэродромах, а Игнатьеву не терпится испытать новый прицел. Удручает вид орудий в кожаных «намордниках». Незрячими жерлами грозятся они пустынному небу... Нет, не совсем пустынному. Сверху едва доносится монотонное -курлыканье. Игнатьев задирает голову и видит, как высоко над землей плывут журавли, плывут в непотревоженные войной далекие солнечные края.
Солдаты следят за птицами грустными взглядами. Провожая глазами улетающих журавлей, человек оторванный от близких, предается тихой лирической грусти. Осень. Но Игнатьеву не до лирики, все его помыслы и чувства сосредоточены на изобретении. Он срывает чехол с противоаэропланного прибора и наводит прицел «а птиц. И то «хлеб», ведь приходилось же проверять наводку на ястребах и даже на воронах. Журавлей с ними не сравнить, — летают высоко, с достоинством, а длина их клинообразного строя побольше длины корпуса самолета. Более удобной цели и желать нечего.
Прибор смонтирован на специальном трехножном железном столике. Визирная трубка имеет форму прямого угольника: одна длинная сторона ее смотрит в небо, другая — коротенькая — стоит под прямым углом к длинной и занимает удобное положение для наблюдающего. Луч света ломается в самом углу соединения двух сторон трубки по принципу перископа, и когда человек смотрит в короткую трубку с наклоном вниз, то он видит небо.
В стекле визирной трубки изображен тончайший «волосяной» крест. Игнатьев лихорадочно водит визиром по небу. Глаз жадно ищет журавлей. Подходит штабс-капитан Рощин и внимательно наблюдает за прапорщиком. Вот крестик визира перечеркнул клинообразный строй. Птицы старательно работают крыльями, словно хотят выскочить из-под линий волосяного крестика. В стекле кажется, что они не летают, а плавают в прозрачной воде. Игнатьев крепко держит в визире журавлей, водя трубкой. Трубка связана со «смычком», на котором вместо волос — проволока. На проволоке—металлический шарик —«мушка». Когда самолеты попадают в крестик визира, то «мушка» попадает на самолет. По мере движения трубки движется на смычке и проволока с «мушкой», не отставая от самолета. «Мушка» ползет над разграфленной на фанере прицельной шкалой, показывая данные прицела.
В порыве зкспериментаторской страсти Игнатьев готов пальнуть по журавлям. Он дает команду приготовить орудия к стрельбе.
— Отставить! — кричит Рощин. — Жалко убивать божьих птиц.
...Во второй половине октября погода разведрилась. Сплошную облачность прорвали ветры, и через широченные проталины небесной синевы глянуло солнце, освещая негреющими лучами небогатую осеннюю растительность. Небо очистилось, и на нем появились тонкие перистые облака — предвестники ведренных дней, наступила летняя погода. Враг воспользовался ею, и пришло, наконец, время на деле испробовать изобретение. Гвардейцы засуетились, со скрипом повернули орудия на громоздких установках. Прибежал Дмитриев, собрались офицеры, прискакал па коне и Рощин. Точно фокусника на ярмарке, окружили они Игнатьева, орудовавшего у железного столика. Попробуй-ка, не оправдай ожиданий, и тебя освистят твои же поклонники, жаждущие зрелищ.
Знакомое, тревожное чувство овладело Игнатьевым. Оно напомнило ему светлый день в Ахиярви, когда он проверял работу самозатачивающихся ножей конной косилки. В присутствии родственников и друзей он пережил тогда тяжелые минуты неловкости и стыда. И все же каким счастливым теперь казался тот безвозвратно ушедший день. Игнатьев припал к трубке оптического прицела, до боли в глазу вдавливая кружок наконечника. Наконец, он «наложил» волосяной крестик сначала на один самолет, затем на все три самолета сразу.
— Поймал, вот они, давайте, — торопливо сказал он подпоручику.
Дмитриев засек показания автоматического прицела, сличил их с показаниями наблюдательного пункта. Высоту полета аэроплана и угол прибор показывал правильно, а главное — с молниеносной быстротой. Гвардейцы навели пушки. Дмитриев зычно скомандовал:
— Огонь!
Четыре орудия разом вздрогнули, оглушительно рявкнув, и выплюнули по снаряду. Вскинув вверх головы, офицеры и солдаты застыли на месте. Синий дым выстрелов медленно рассеялся. Все напряженно ждали, в вдруг далеко позади самолетов возникли большие черные точки, которые тут же превратились в кудрявые клубы дыма. Аэропланы продолжали невозмутимо лететь на Молодечно — основной узел снабжения армии.
— Возьмите побольше упреждения, — сказал Дмитриев.
Рощин снял очки, многозначительно приподымая левую бровь, протер стекла платком и снова водрузил их на большой мясистый нос. По команде Дмитриева раздался очередной залп.
— Правее возьмите, уменьшите упреждение! — волнуясь, говорил подпоручик.
Офицеры вопросительно переглянулись. На пополневшем неприятном лице Рощина сердито блестели стекла очков. Капельки холодного пота выступили на лбу Игнатьева.
Снаряди третьего залпа разорвались намного правее. Это вызвало ехидный шопоток среди офицеров, насмешливые улыбки. Один Дмитриев щадил изобретателя.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.