Время не ждёт - [49]
— Когда-нибудь, в далеком будущем, когда многие народные мечты станут былью, восторжествует и моя идея — идея сделать инструменты вечно обновляющимися. Можете вообразить, как будет легко и удобно людям, для которых труд станет наслаждением и это наслаждение будет тем полнее, чем совершеннее будут инструменты.
— Женщина всю жизнь сможет пользоваться одними и теми же вечно острыми ножницами, столяр сменит свое-долото или стамеску лишь после полного истирания лезвия, подобным же образом токарь поступит с резцом, каменщик — со скарпелем, хлебороб — с ножами косилок, нефтяник — с буровой коронкой и даже парикмахер — с бритвой. Конечно, сохранится известное количество грубых и дешевых инструментов из однородного материала, применение которых в некоторых случаях будет все же целесообразно. Музеи обогатятся новыми экспонатами ушедшей материальной культуры — многими инструментами и точильными машинами наших дней... Впрочем кажется, я увлекся не в меру, — опомнился Александр Михайлович и смущенно замолк.
— Толково! — коротко сказал Иван Иванович.
— Ай да «Барсик», кажется, он открыл клад куда-более богатый, чем куцый кот «Вельзевул» из романа. «Капитан Фракас». Помните, Сигоньяк, закапывая в саду дохлого кота, наткнулся на клад с золотом, — заметил Федор.
— И разбогател только сам, а Шура хочет обогатить науку, — поддержал Михаил Александрович. — Молодец, Шура, ты... большой молодчина... — повторил отец, вставая и кладя руку на плечо сына. Подступивший к горлу ком мешал говорить, голос чуть дрожал: — Большое ты открытие сделал, Шура, большое и для биологов, и для техников. Ты был всегда умницей, и талант изобретателя мы с твоей покойной матерью заметили в тебе еще в. детстве. Он всегда отвлекал тебя от знаний, которые я желал дать тебе. Но, бог свидетель, недаром я зажигал в твоем сердце любовь к биологии. Пошло на пользу и твое увлечение техникой. Ведь твое открытие могло быть сделано только человеком, стоящим на грани двух наук: биологии и техники. Я безмерно рад, Шура, твоим успехам.
— Надо бы взять патент на изобретение, — сказал» Березин.
— Рано, Иван Иванович, — счастливый горячим признанием своего открытия, ответил Александр Михайлович. — Сначала надо произвести испытания. Думаю начать с ножей для косилки.
Иван Иванович повернул голову, оглядев усадьбу. Трава была еще низка. Шел июнь — сирень в полном цветении. Для подготовки работ к испытаниям времени хватало.
Возле сарая стояла выкрашенная в яркозеленую и оранжевую краски конная косилка, а в самом сарае кипела работа. Там трудились Александр, Федор, Иван Иванович, иногда к ним заглядывал и Михаил Александрович. Не жалея сил, молодые люди с невыносимым скрипом пилили пластинки металла, подгоняя их под размеры ножей косилки. Изготовив восемь пластинок из красной меди и из мягкого железа, они припаяли к ним стальные пластинки из сломанной граммофонной пружины, утонченной на мокром точильном круге. Готовые изделия отшлифовали, заточили грани под таким же углом, какой имели заводские ножи. Получились двуслойные ножи. Ножевая полоса косилки, таким образом, была снабжена кожами трех видов: заводскими — стальными, двуслойными из стали и мягкого железа, двуслойными из стали и меди.
Сенокос уже начался, для испытания косилки оставили луговые участки с грубыми травами, преимущественно чертополохом и осотом.. День испытания ножей начался с нервозной суматохи. Все поднялись в ранний час и первым делом оглядели небо. Оно, к счастью, было ясное и лишь одиночные, редкие белые «барашки» блуждали над горизонтом. Солнце, подымающееся в июле очень рано, давно уже обсушило травы, подготовив их для опытов. Пелагея Павловна вместе с прислугой хлопотала на кухне. Она приготовила праздничный завтрак и, кормя многочисленную семью, подбадривала Александра, повторяя: «Я уверена, я уверена, что все получится прекрасно».
Косилку везла уже немолодая «Лиза». Александр шел рядом с косилкой, за ним шагал в белом кителе страдающий одышкой Михаил Александрович. Под руку с ним шла Пелагея Павловна, а по сторонам — Федор, Иван Иванович и снимавшая у Игнатьевых дачу учительница Януш. Весь этот эскорт живописно выделялся на залитом солнцем лугу и вовсе не напоминал ученой комиссии. Михаил Александрович немного нервничал, стараясь скрыть свое душевное состояние. Пелагея Павловна тоже волновалась и выдавала себя тем, что беспрерывно повторяла одни и те же слова одобрения.
— Полюшка, ты так усердно уверяешь в удаче, что вселяешь в нас сомнение. Давай, душа моя, лучше потерпим молча и посмотрим, что на деле выйдет.
Александр Михайлович помахал прутиком, и «Лиза», остановившаяся на краю поля, ходко зашагала. Заработали шестеренки косилки, лентой начала ложиться полоска скошенной травы шириной немногим больше аршина. Шествующие выстроились гуськом, идя сбоку. Скосили большой участок поля, затем перешли на другой участок, заросший чертополохом. Александр Михайлович часто останавливал лошадь, пробовал большим пальцем лезвия. Ножи резали хорошо, и если бы не наличие заводских, то можно было бы подумать, что ножи собственного изготовления самозаостряются. Но одинаково стойкими оказались и лезвия заводских ножей, а когда они начали тупиться, то затупились и самодельные. Чем дольше испытывал изобретатель косилку, тем мрачнее становился.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.