Время не властно - [18]

— Я полностью согласен с вами, — спокойно подтвердил Алан. — Итак, вы намерены остаться и попробовать что-то сделать?

В ее глазах промелькнуло непонятное выражение, и снова у него возникло ощущение, что она скрывает что-то.

— Да, я останусь, — ответила Дороти.

Внезапно его посетила неприятная мысль. Алмаз — очень ценная лошадь, а безопасность в индустрии скачек вообще и на ранчо Синяя Звезда в частности была проблемой едва ли не первостепенной важности. Возможно, это только проявление его мнительности, но нельзя игнорировать тот факт, что кое-кто из конкурентов, не говоря о букмекерах, был бы счастлив, если призовой скакун Латимеров не сможет больше участвовать в скачках.

Но хотя инстинкт подсказывал Алану, что Дороти что-то недоговаривает, равное по силе чувство убеждало, что ее желание помочь — искренно, и она не станет вредить лошади. Кроме того, Алмаз сам делал все возможное, чтобы погубить свою карьеру.

Но что заставляло ее ждать два месяца, прежде чем она позвонила и предложила помощь? Отчего она так напряжена, разговаривая с ним, и напоминает ему молоденькую кобылку, готовую каждый миг понести?

— Все-таки объясните мне кое-что… — начал он, но не успел закончить фразу, как открылась дверь.

— Ах, вот и хорошо, что вы здесь оба, — сказала Соня, просовывая голову в кабинет. — Обед уже готов.

Обед снова прошел очень приятно. Разговор тек легко и непринужденно, в большой степени благодаря дружелюбию и сердечности старших хозяев. Вспомнив рассказ Алана о сестре и брате, Дороти спросила Соню, когда ее невестка ожидает появления на свет малыша.

— Не раньше, чем через две недели, — ответила Соня. — Саманта ждет не дождется братика или сестричку. Ну и мы, конечно, рады, что у нас прибавится еще один внук, чтобы баловать его, — улыбнулась она.

Дороти поднесла к губам бокал, думая о том, какая сплоченная, любящая семья у Латимеров. Как она завидовала Алану, его сестре и брату, которые выросли, окруженные атмосферой поддержки, дружбы и заботы друг о друге. Это составляло предмет ее мечтаний все детские годы.

Ее мысли обратились к отцу. Вот бы спросить, не вернулся ли он из своего круиза. Но она сдерживала себя и только надеялась, что, возможно, разговор переключится на него сам собой.

После обеда Алан извинился и скрылся в кабинете, сказав, что должен сделать несколько звонков. Дороти помогла Соне убрать посуду, и вскоре в кухне воцарился прежний порядок. Она отказалась от предложения хозяев прогуляться по саду и направилась в спальню, но не успела подняться по лестнице, как на верхней площадке появился Алан, загородив ей дорогу. У нее противно засосало под ложечкой.

— Хорошо, что я вас перехватил, — сказал он. — Я решил, что следует вас предупредить — завтра рано утром я уеду по делам в Портленд.

— А… — только и выговорила Дороти.

Она и сама не знала, разочарование принесла ей эта новость, или облегчение. Она допускала, что Алан захочет посмотреть на ее первое занятие с Алмазом… но вряд ли он рассчитывает, что она будет ждать его возвращения.

— А как быть с Алмазом? — все-таки спросила она. — Я собиралась начать работать с ним, не откладывая.

— Я на это очень рассчитываю, — немедленно ответил он. — Следующие скачки в субботу. Успеете ли вы пустить в ход вашу магию? — добавил он шутливо, но Дороти расслышала в его голосе скрытое беспокойство.

— Я смогу сказать свое мнение только после нескольких занятий, — откликнулась Дороти. Ей было известно, что некоторым лошадям требуется несколько дней, а то и недель напряженной переподготовки, прежде чем их поведение изменится.

Алан кивнул.

— Я велел Клоду предоставить вам все необходимое, а также предупредил Тома, что он поступает в ваше полное распоряжение.

— Спасибо.

Лицо Алана стало серьезным.

— Я не хочу давить на вас ни коим образом, но думаю, вам следует знать — много людей очень рассчитывают на победу Алмаза в этих скачках.

Дороти заметила, что от уголков его губ тянутся вниз тонкие морщины — следы тревоги, и на краткий безумный миг ей захотелось встать на цыпочки и разгладить их нежными поцелуями… Она тут же осознала нелепость этой мысли и с трудом перевела дыхание.

— Не могу ничего гарантировать, — сказала она, понимая, что подавать ему ложные надежды глупо. — Когда вы вернетесь, я дам вам подробный отчет о наших достижениях.

Алан провел рукой по волосам и вздохнул.

— Ну спасибо, — сказал он и внезапно широко улыбнулся, изрядно удивив Дороти. — Не думаю, что вы станете по мне скучать.

Тон его был небрежным, в глазах блестели озорные искорки. Сердце у Дороти упало.

— Скучать по вас? — повторила она, сбитая с толку быстрой сменой его настроений.

Он слегка наклонился к ней, и от этого движения ее пульс сбился с ритма.

— Вы уж подумали, я стану сидеть весь день на заборе, дышать вам в затылок и следить за каждым вашим движением, правда?

Его улыбка стала еще шире и обаятельнее, и чувства Дороти пришли в полное смятение. Все, что она могла, это удержаться от ответной улыбки.

— Скажите мне правду, Рыжик, я постараюсь пережить ее, — продолжал он.

Услышав, как он снова употребил ее прозвище, Дороти закипела от возмущения.