Время, назад - [56]

– Ч-т-о-т-ы-з-д-е-с-ь… – загудела она низким басом.

Но Себастьян не стал дожидаться окончания фразы, проклянул свое невезение – это надо же было на Энн наткнуться, – обогнул ее буквально в сантиметре и побежал по коридору, запоздало думая, что огибал охранника слишком медленно, и при всех этих разницах в темпах времени она успела его узнать. «Мне было нужно, – думал он, – непрерывно двигаться. Непрерывно, очень быстро двигаться. Но жалеть уже как-то поздно. Скоро зазвонят тревожные сигналы. Это будет не сразу, но неизбежно будет».

Впереди у одной из дверей замерли два охранника. Себастьян со всех ног бросился к ним. Охранники вроде бы его почуяли, их головы стали медленно поворачиваться, как на заржавевших шарнирах, но Себастьян уже проскользнул мимо них и схватился за ручку двери.

Зазвучали глухие размеренные удары. Бух-бух-бух, тот самый тревожный звонок. Словно записанный на магнитофон и поставленный с малой скоростью. Себастьян рывком распахнул дверь.

В креслах сидели четыре искора – он узнал их по их неотогам. А в самой середине кабинета сидел на стуле Анарх Пик.

– Вы мне совершенно не нужны, – сказал Себастьян, мгновенно оценив обстановку. – Мне нужна моя жена, где у вас Лотта?

Никто из них ничего не понял; для них его слова были всего лишь всплеском звука. Он бросился наружу, оставив в кабинете сухого, сморщенного Анарха, вновь пробежал мимо двух охранников, которые успели схватиться за оружие и приблизились к двери, пришлось протискиваться между ними, и бросился к следующей двери.

В кабинете никого. Письменный стол, картотечные шкафы.

Себастьян сунулся в третий кабинет. Кто-то – совершенно незнакомый – говорит по видеофону; он поспешил дальше.

В четвертой комнате сложены какие-то пакеты. Холодные и мертвые.

Не тот этаж, сказал он себе и, заметив впереди табличку «ЛЕСТНИЦА», рванулся к ней.

На последнем этаже в коридоре было много людей, у всех у них, как и у него, была на руке яркая синяя повязка. Себастьян проскочил между ними и открыл наудачу какую-то дверь.

Сзади раздался густой щелчок, похожий на звук взводимого оружия; Себастьян резко обернулся и увидел поднимающийся ствол винтовки. Неловким жестом он швырнул гранату с ЛСД и одновременно прикусил капсулу антидота.

Ствол перестал подниматься. Винтовка медленно, как во сне, упала из рук охранника, а сам охранник грузно осел на пол, медленно двигая руками, словно от кого-то отбиваясь. Галлюцинации.

Пары ЛСД, подобно дыму, быстро заполнили весь коридор. Себастьян шел сквозь эту дымку среди людей, совсем его не замечавших, а медленно, бессмысленно копошившихся, и открывал дверь за дверью. В большинстве кабинетов какие-то люди что-то делали; раз за разом он видел знаки различия Совета искоренителей – все, что угодно, кроме Лотты.

Новый кабинет. Там сидит субтильная старушка, чьи знаки различия явно говорят о ее высоком положении в иерархии искоров. Себастьян остановился. Старушка его заметила, ее глаза стали расширяться.

– Где, – спросил Себастьян, стараясь говорить как можно медленнее, – находится – миссис – Гермес? На – каком – этаже?

Он стал угрожающе на нее надвигаться.

Но пары ЛСД из распахнутой двери уже успели ее достигнуть; старушка бессильно обвисла в кресле, ее лицо выражало благоговейный ужас. Себастьян наклонился, грубо схватил ее за плечо и повторил свой вопрос.

– В – самом – низу. В – полуподвале, – мучительно медленно проговорила старушка и окончательно ушла в свой собственный мир ярких цветных видений.

Себастьян ее выпустил и бросился к двери.

В коридоре все те же люди со все теми же синими повязками. Но каждый из этих людей находился в своей персональной вселенной. Они не видели друг друга и, уж конечно, не видели Себастьяна. Поэтому он без помех добежал до лифта и нажал кнопку вызова. После нестерпимо долгой задержки двери лифта стали раскрываться.

В лифте были охранники. С оружием. Много. И все они были в противогазах. Они удивленно глазели, как он нереально быстро – нереально при их временном темпе – отскочил в сторону. Один из них, немного помешкав, выстрелил из пистолета. Выстрелил и не попал. Но, в общем-то, они уже были способны стрелять в его направлении. А ЛСД и вообще не была для них помехой.

«Лотту мне не найти, – осознал Себастьян. – Мне не попасть в лифт, там же полно охранников. Рэй Робертс был совершенно прав: нужно было вытащить оттуда Анарха и не думать о Лотте. “Мертвец пребудет, – подумал он саркастически, – а живой умрет. И музыка сокрушит небосвод”[35]. Вот и я сокрушен, – сказал он себе. – Они меня сделали. Я никого отсюда не вывел, в отличие от Джона Тинбейна. Хотя бы на время. Все могло бы повернуться иначе, не нарвись я на эту Энн Фишер».

От вколотого препарата его, хотя и не сразу, охватило странное чувство безвременья. Почти ощущение бессмертия. Но только без мощи, без божественной силы; он ощущал себя слабым, усталым и не имел уже никаких надежд. «Так что, – думал он, – эта Энн Фишер получит все, что она хотела. Все ее предсказания сбудутся, одно за другим; я – их самая последняя часть – и тоже последую за Джо Тинбейном, за Анархом и Лоттой.