Время московское - [55]

— Здравствуйте, сэр! — раздался откуда-то сверху голос капитана. — Хороший ветер, сэр, идем очень быстро. Я взял мористее, чтобы избежать больших льдин. Не придется тратить время на лишнее маневрирование. Клянусь Нептуном, еще пара-тройка дней, и мы их нагоним.

— Отлично, капитан, — похвалил Сашка, но тут же, вспомнив о судьбе злополучного «Титаника», забеспокоился: — А айсберги нам не грозят?

— Здесь айсбергов не бывает. Они встречаются на ост-норд-ост, — успокоил его капитан. — А мелкие льдины нам не опасны. У «Shooting Star» отличная дубовая обшивка.

— А мы не проскочим мимо?

— Нет, сэр. Даже в кромешной тьме мы заметим их кормовой фонарь.

С каждым днем плавания солнце появлялось на небосклоне все позднее и оставалось на нем все меньше. Некоматово судно они не догнали ни через два дня, ни через три. На пятый день путешествия солнце уже не взошло.

— Да хранит нас Пресвятая Богородица и Никола Угодник! Третий раз в своей грешной жизни путешествую по морю и каждый раз себя чувствую сквернее, чем в самой ужасной битве. Как слепой котенок, которого кошка потеряла, — жаловался на судьбу Адаш. — А тут забрались в самый кромешный ад, даже солнца нет. Остается только молиться да поминать святых угодников. Пойди, государь, подергай этого капитана. Обещал через два дня, а уж четвертый с тех пор заканчивается. Проскочили мимо небось. Эдак мы и в Англию приплывем. Что, там Некомата искать будем?

— Тоже вариант, — ничуть не расстроился Сашка, но к капитану все же сходил.

Тот его снова заверил, что проскочить мимо они никак не могли. И на носу, и на марсе у него вахту несут самые проверенные матросы. Просто так сложилось. Это море. И остается только ждать, молиться Нептуну и надеяться. Через два дня вновь появилось солнце и стало немного поспокойнее. Но недовольство пассажиров, видимо, все-таки произвело на капитана впечатление (кошель с золотом Сашка обещал отдать ему только тогда, когда они покинут его судно, ограничившись в качестве аванса всего лишь пятью золотыми), ибо в начале одиннадцатых суток путешествия пассажиров разбудил самолично капитан.

— Впереди виден огонь, — радостно доложил он. — Через пару часов мы их догоним.

— Отлично, — проворчал Адаш. — Вот когда догонишь, тогда деньги и получишь. Пойдем наверх, государь.

Но Сашка уже выбрался из гамака и, опередив и Адаша, и капитана, выбежал из каюты. Впереди по курсу действительно горел огонек. Несмотря на то что небо было звездным, красный огонек нельзя было спутать ни с какой звездой. Это, несомненно, был кормовой фонарь корабля.

Сашка поднялся на бак. У румпеля стоял сам капитан. Здесь же находился и Адаш, ухватившийся обеими руками за свисающие фалы. Изрядно качало. Море было неспокойно, Дул свежий ветер.

— Когда догоним их, я не смогу стать с ним борт о борт. Большая качка. Придется спускать шлюпку.

Сашка не возражал, шлюпку так шлюпку. Может быть, даже и лучше. И хорошо, что это происходит ночью. Все-таки часть команды спит. Меньше будет ненужных смертей совершенно ни в чем не повинных людей. Да и им самим команда понадобится. Надо же как-то будет добираться до ближайшего порта.

— Есть здесь поблизости порт? — спросил Сашка у капитана.

— Да, совсем близко. Завтра мы увидим его в устье реки Нидельвы. Норги и свей зовут его Нидарус, а саамы — Ранте.[17]

— Может Некомат зайти в него? — поинтересовался на всякий случай Сашка. Для них с Адашем эта ситуация была бы идеальной.

— Вряд ли. Мы заходим сюда, когда возникают какие-нибудь проблемы. Но, судя по скорости, с которой они идут, проблем у них нет.

К ним поднялся боцман и почтительно, но настойчиво, повторяя «sir» через каждые два слова, принялся в чем-то убеждать капитана, указывая правой рукой на север. Капитан его внимательно выслушал и ответил решительно и коротко:

— Go out![18]

Сашка посмотрел в ту сторону, куда указывал боцман. С севера на них наползала зловещая брюхатая туча, контуры которой отчетливо прорисовывались в ярком лунном свете на фоне звездного неба.

— Чего он хотел? — поинтересовался Сашка.

— Он боится этой тучи, — мотнул в ее сторону головой капитан. — Говорит, что мы идем слишком близко к берегу. — Сашка поглядел туда, куда указал капитан. Высокий берег выделялся широкой черной полосой на фоне неба и моря. — Здесь действительно много скалистых рифов вдоль берега, но мы идем далеко от них. Боцман же предлагает держать курс в открытое море и сбросить паруса. Но тогда мы можем потерять идущий впереди корабль! Эдакий болван! Взялся меня учить…

— Вам виднее, вы капитан, — скромно заметил Сашка.

Расстояние до огонька уже уменьшилось вдвое, но и ветер усилился. Качка же стала такой, что напоминала Сашке американские горки. Корабль уже не вскарабкивался с волны на волну, а зарывался в нее носом, и тогда всех находящихся наверху окатывал водяной вал, грозя смыть с палубы. Хуже того, ветер стал налетать короткими яростными шквалами, внезапно меняя направление. Паруса то внезапно обвисали, то надувались, хлопая и издавая при этом звук, сопоставимый с пушечным выстрелом. И тогда судно поворачивало вдоль волны, и через борт обрушивался вал, грозя перевернуть корабль. Капитан энергично орудовал румпелем, стараясь удержать судно, но в конце концов перестал упорствовать и сдался, проорав матросам какую-то команду. Те, несмотря на качку и гигантские волны, забегали, засуетились, и вскорости все паруса были убраны, за исключением одного косого. Повинуясь командам капитана, матросы мигом перебрасывали гик с единственным парусом с борта на борт. Поперечные волны перестали захлестывать корабль, и на душе у путешественников стало поспокойнее, хотя о своей цели — настигнуть Некоматов корабль — они уже оставили и думать. Никакого огонька ни спереди, ни сбоку, ни сзади видно не было. То ли корабль Некомата ушел далеко вперед, то ли они, борясь с постоянно меняющим направление ветром, сбились с курса. Во всяком случае, Сашке уже начинало казаться, что боцман был не так уж и неправ.