Время мира - [295]
Итак, вот вам хороший пример того, чем может быть в сердце самой «передовой» страны мира конкурентная экономика, конечно же устаревшая, с крохотным числом работников и персональным управлением. Она исчезла недавно, оставив в покинутом Нью-Йорке невосполнимую пустоту. Но есть и такие из этих миров, что продолжают жить у нас на глазах. Прато, большой текстильный центр около Флоренции, — самый прекрасный пример, какой я знаю, настоящая колония очень мелких предприятий, живучих, располагающих рабочей силой, пригодной для любых задач и для любых необходимых перемен, предприятий, способных следовать за течениями моды и конъюнктуры, со старинными приемами, порой напоминающими своего рода надомничество (Verlagssystem). В Италии крупные текстильные фирмы страдают от нынешнего спада, тогда как Прато знает еще полную занятость.
Но намерение мое не в том, чтобы множить число примеров. Оно заключается единственно в том, чтобы отметить, что имеется более или менее плотная нижняя зона экономики; называйте ее, как пожелаете, но она существует, и она состоит из независимых единиц. Так что не спешите утверждать, что капитализм есть совокупность общественного, что он охватывает наши общества в целом. Маленькую мастерскую в Прато, как и какую-нибудь ныне разорившуюся типографию в Нью-Йорке, нельзя относить к категории истинного капитализма. Это неверно — и в социальном смысле, и в плане руководства экономикой.
Наконец, что касается конкурентного сектора, то следует добавить, что он не охватывает всего того, что оставил в стороне или даже забросил капитализм на вершинах. Еще и сегодня, как в XVIII в., имеется обширный первый этаж, который, по утверждениям экономистов, представляет в индустриальных странах современного мира до 30–40 % деловой активности. Этот объем, недавно оцененный и поражающий своим размахом, образует сумма из находящихся вне рынка и контроля государства контрабанды, прямого обмена благ и услуг, работы «налево» («travail au noir»), семейной активности — этой домашней экономики, которая была для Фомы Аквинского «чистой экономикой» (economia pura) и которая сохраняется и в наши дни. «Трехчастное членение», экономика в несколько этажей, древнее значение которой я признал, остается моделью, матрицей наблюдения и для настоящего времени. И наша статистика, которая в своих подсчетах не учитывает этот первый этаж наших обществ, представляет неполный анализ.
Вот что обязывает пересмотреть немалое число точек зрения на «систему», которая будто бы в наших обществах будет капиталистической сверху донизу. Наоборот, если говорить коротко, то наблюдается живая диалектика капитализма, находящегося в противоречии с тем, что — ниже него — не представляет подлинного капитализма. Говорят, правда, что крупные фирмы терпят мелкие, а при желании-де они бы их проглотили в один миг. Какая снисходительность с их стороны! Совершенно таким же образом Стендаль полагал, что в Италии, столь жестокой во времена Возрождения, большие города по доброте сердечной щадили менее крупные. Я говорил (и вероятно, я прав), что большие города не смогли бы жить без прислуживавших им городов малых. Что же до колоссальных фирм, то они, по словам Гэлбрейта, не трогают предприятия-лилипуты будто бы потому, что последние, учитывая их малые размеры, имеют более высокие издержки производства и, значит, позволяют устанавливать рыночные цены на таком уровне, который увеличивает размеры прибыли крупных фирм. Как будто последние, если бы они были одни, не смогли бы по собственному усмотрению устанавливать цены и увеличивать прибыли! На самом же деле они нуждаются в более мелких, нежели они сами, предприятиях, с одной стороны, и прежде всего ради того, чтобы снять с себя тысячи более или менее незначительных работ, необходимых для жизни всего общества, до которых капитализму нет дела. С другой стороны, как мануфактуры XVIII в. беспрестанно обращались к рассеянным вокруг них ремесленным мастерским, так и крупные фирмы доверяют некоторые задачи субподрядчикам, которые поставляют готовые изделия или полуфабрикаты. Ремесленные фабрики Савойи работают ныне на очень удаленные заводы. Есть также место и для перекупщиков, для посредников… Все эти цепочки субподрядчиков, конечно, прямо зависят от капитализма, но они образуют лишь особый сектор мелкого предпринимательства.
